Ирвин Уоллес - Семь минут

А Манхэттен дал ему пинка под зад и направил в сторону Пятьдесят пятой улицы, заставляя все время ускорять шаг. Его чувства обострились, и он ощутил прилив сил от важности предстоящей миссии.

Всю долгую и темную ночь, сидя в кресле самолета, летящего из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк, старый город неудачников, он думал об отношениях с Фей и Уиллардом Осборном II и спрашивал себя, не поторопился ли он? Конечно, вывеска «Адвокатская фирма Зелкина и Барретта» выглядела неплохо, но будущее окутывал густой туман, сквозь который не просматривалось даже солнечное завтра.

Барретт нутром чуял, что Фей не подходит ему, во всяком случае, не очень подходит, но с ней были связаны приятные волнения, веселье и блеск. Само ее присутствие льстило Барретту. Он привык к ней, к розовому раю, который она олицетворяла собой. И вот сейчас Фей ушла, а у него не нашлось лекарства от одиночества. В самолете он, конечно, вспомнил о Мэгги Рассел, с наслаждением представлял себе девушку, но не сумел закрепить и удержать ее образ. Непостоянная и изменчивая Мэгги Рассел отказывалась присоединиться к нему и все время возвращалась в стан врага, а ему путь туда был заказан. В конце концов Барретт решил уснуть, чтобы прогнать беспокойные образы и мысли.

Всю дорогу из аэропорта Кеннеди до отеля «Плаза» Барретт продремал в такси, и даже просыпающийся Нью-Йорк не ободрил его. Он поднялся на лифте в свой номер на седьмом этаже, разделся, завел будильник и рухнул в постель, как бревно. Может, будильник и звенел, а может, Барретт просто забыл завести его, но он проспал. Он собирался вздремнуть часок и приехать в магазин Олина Адамса к девяти, но проснулся лишь в начале одиннадцатого.

Принимая душ, Майк Барретт успокаивал себя и говорил, что спешить некуда. Он уже купил письма Джадвея и мог не торопясь прочитать их в самолете на обратном пути. Ему только хотелось поскорее вернуться на поле боя, чтобы хватило времени встретиться с Изабель Воглер и посовещаться с Эйбом Зелкином в последний раз перед понедельником, когда судья Апшо и судебный пристав объявят об открытии процесса. Его утешало то, что, возвращаясь на запад, он вернет три потерянных часа.

После душа Барретт успокоился, побрился и спустился в холл. Он купил в табачном киоске «Нью-Йорк таймс», отправился в ресторан «Зал Эдуарда» и позавтракал апельсиновым соком, тостом с маслом и кофе, отказавшись только от обычных бекона с яйцами ради экономии времени.

Барретт просмотрел газету и внимательно прочитал статью на третьей странице, в которой рассказывалось об отборе жюри для процесса «Штат Калифорния против Бена Фремонта» и дважды коверкалось его имя. Больше всего ему не понравились высказывания Кристиана Леру, обвинившего Джадвея в продажности, и слова Фрэнка Гриффита, который обращал внимание на необходимость оградить молодых впечатлительных людей вроде его сына от непристойной литературы. Он не нашел в статье своих собственных высказываний и слов Эйба Зелкина. Этот факт лишний раз подтверждал, что нужны надежные свидетели. Однако Барретт не очень огорчился, помня, что у защиты имеется тайное оружие. Изабель Воглер изрядно поколеблет показания Джерри Гриффита, а Джадвей защитит себя с помощью писем, которые сейчас находились всего в пяти кварталах от Майка.

Без четверти одиннадцать Майк Барретт вышел из «Плазы», окунулся в удушающе влажную атмосферу этого города противоречий и направился в сторону Пятой авеню, по которой теперь и шагал.

В этот миг город устроил ему встряску. То, что всегда угнетало Майка, — громадные размеры Нью-Йорка, его безразличие и бесчеловечность, на этот раз неожиданно вдохнуло в него энергию и оживило. Этим чудесным и оживляющим действием обладал один Нью-Йорк. Сейчас, в самый разгар дня, не было времени для тривиальностей и ерунды. Приходилось двигаться, что-то делать, к чему-то стремиться. Если вы не могли выжить, сражаться с городом и победить его, стать таким же значительным, как он, или даже еще значимее, он раздавит вас и похоронит под собой. Однажды Нью-Йорк уже подмял его, и Барретт был знаком с его действием на человека. Неожиданно для самого себя он бросил вызов городу, и сейчас у него появилась цель.

Барретт свернул с Пятой авеню и энергично зашагал к «Лавке автографов Олина Адамса». После посещения лавки он вернется домой вооруженным и примет участие в битве, за которой будут следить миллионы жителей земли. В этой битве он будет сражаться с черными рыцарями за светлое будущее. Наконец ему удалось прогнать мысли о Фей с ее розовым раем.