Фредерик Дар - Человек с улицы

Я не пошевелился. Что-то угнетало меня. Я думал о семье погибшего. Через несколько секунд раздастся телефонный звонок, и незнакомый голос расскажет жене или матери о случившейся трагедии…

Я шагнул к стойке.

— Пожалуйста, месье инспектор…

Он уже взялся за трубку, но повернулся ко мне. На его мясистом лице явственно читалось раздражение:

— Да?

— Если хотите, я сообщу сам. Так будет более… более правильно.

Все трое переглянулись, подумав, наверно, что у этих чертовых американцев «мозги крутятся не в ту сторону». Затем толстячок опустил трубку.

— Вы очень любезны, полковник. Действительно, если это вас не очень затруднит… Я запишу вам имя и адрес…

Он протянул мне листок, вырванный из блокнота.

— Скажете вдове, что тело отвезли в госпиталь города Нантера. Нантер, запомните?

Я кивнул и вышел, не попрощавшись с ними.

Это было красивое белое каменное здание, фасад его украшали круглые окна. Оно было окружено кованой железной решеткой. Дорожка из розового цемента, шедшая посередине зеленой и ровной, как бильярд, лужайки, вела к подъезду. Все здесь дышало роскошью и достатком.

Громадный холл был выложен белой и черной плиткой, стояли великолепные живые растения с зубчатыми листьями. Лестница покрыта ковром пурпурного цвета, который крепился медными кольцами ручной работы. Я подошел к комнате консьержки.

Консьержка, скромно накрашенная пятидесятилетняя женщина, должно быть, настолько прониклась величием «своего дома», что при встрече с незнакомцами невольно принимала суровый и неподкупный вид.

— Что вам угодно?

Голос ее прозвучал одновременно любезно и снисходительно.

Я прекрасно помнил имя пострадавшего, но все же в приступе добросовестности еще раз взглянул на клочок бумаги.

— Где квартира месье Жан-Пьера Массэ?

— Третий этаж, налево!

Если бы у нее был менее суровый вид, я бы порасспросил ее о семье Массэ, чтобы знать, кого мне предстоит увидеть; но эта женщина продолжала слишком недоверчиво рассматривать меня. Так смотрят некоторые полицейские, когда вы подходите к ним с каким-либо вопросом.

— Спасибо, — поблагодарил я.

И, подойдя к лифту, нажал кнопку вызова. Но никакого звука в ответ не услышал! Наверное, лифт застрял между этажами.

— Кто-то забыл закрыть дверь! — пробормотала консьержка. Впрочем, казалось, это ее не особо волнует. Вроде она даже обрадовалась, что я побрел по лестнице.

Добравшись до третьего этажа, я увидел, что лифт стоит именно здесь. Его отворенную дверь придерживал чемодан. Дверь в квартиру Массэ также была растворена. Нет ничего более неприятного, чем звонить в открытую квартиру. Я увидел хорошо обставленный холл, стеклянные двустворчатые двери вели из него в просторную гостиную. Я нажал медную кнопку звонка, и тотчас появились две женщины.

Одна из них была молодая красивая брюнетка со спокойными, не омраченными никакой печалью глазами. Одета она была в леопардовое манто и держала в руках чемоданчик из темно-зеленой кожи. За ней с трудом тащила два громадных чемодана маленькая горничная в черном платье и белом переднике. Ее глаза были красными, как у человека, проплакавшего несколько часов подряд. Выходя, обе женщины почти толкнули меня, обратив на американского полковника не больше внимания, чем на типа из Армии Спасения, пришедшего просить милостыню для бедняков. Впрочем, возможно, они и приняли меня за солдата Армии Спасения.

Горничная поставила чемоданы в стальную кабину лифта. Я был обескуражен тем, что они уходят. Мне показалось, я попал в самый разгар некой драмы, и подумал, может быть, из комиссариата все-таки позвонили и уже сообщили семье о случившемся.

Я нашел в себе силы обратиться к женщинам в тот момент, когда они собирались нырнуть в лифт.

— Прошу прощения… Пожалуйста… мадам Массэ?

— Ее нет дома! — ответила горничная. И добавила: — Но она скоро будет! По какому вы вопросу?

По какому вопросу! Мог ли я сказать этим двум спешащим женщинам, что пришел по вопросу несчастного случая со смертельным исходом? Мог ли объявить прямо здесь, на лестничной площадке, о смерти хозяина дома?

— Я сейчас вернусь, — бросила мне горничная в тот миг, когда кабина лифта пошла вниз.

У нее был тоненький голосок, писклявый, как у мышки. Из-за слез она говорила немного в нос. Затем из шахты лифта до меня донесся голос красивой брюнетки:

— Вы думаете, в это время я смогу найти такси?

Горничная чихнула. Лифт достиг первого этажа, с железным звуком открылись его раздвижные двери. Девушка в леопардовом манто прибавила с чувством: