Алексей Погорелый - Клетка

— Чего тебе? — мужчина встал из-за стола, поправив белый халат. Его голова оказалась на уровне Мишиной груди.

— Сесть, — скомандовал Баталов и показал банщику удостоверение. — Документы покажи.

— У меня все на мази, — банщик непонимающе развел руки в стороны. — Ты со своими перетри сначала.

— Не на баню документы. Паспорт свой давай сюда.

— Ну ты даешь, начальник, — банщик достал из кармана рубашки паспорт.

Баталов сел на свободный стул, достал блокнот и начал записывать данные из паспорта.

— А что случилось, начальник? — банщик заметно нервничал.

— Этого знаешь? — Миша положил на стол фотографию Кириченко.

— Ну, бывает иногда.

— С кем здесь общается? — продолжал давить Баталов.

— А я знаю? — поднял плечи и расширил глаза мужик. — Я же за ними не подглядываю.

— Ты за что сидел, Витя?

— По 158-ой.

— Вор значит, — зло сказал Миша и спрятал блокнот в карман. — А хочешь за наркотики сесть? Найдется у тебя здесь грамм десять герыча? Если я захочу, то обязательно найдется.

— Не по закону, начальник.

— Послушай, Витя. — Баталов ткнул пальцем в фотографию Кириченко. — Вот этот урод детям позвоночник вырывает, а потом пиво с таранькой у тебя в бане кушает. Это по закону? Говори, с кем он тут базарит или паровозом за ним пойдешь!

— Это маньяк тот? — спросил Витя.

— А ты откуда знаешь?

— Так о нем весь город уже знает!

Миша промолчал, мысленно матеря Алену Вербицкую и программу «Криминальный Приморск». Банщик, задумавшись, потер левой рукой подбородок.

— Заходит тут еще один. С ним разговаривал, — Витя кивнул на фотографию Кириченко.

— Как выглядит? — подался вперед Баталов.

— Худой, — вспоминал банщик, — но жилистый такой. Глаза пустые, как обдолбаный. Не из наших. Мужик. Все вроде.

— Особые приметы? Шрамы, родинки, татуировки?

— Ага, была у него наколка армейская. ПВО.

— Точно? — заглянул в глаза банщика Баталов.

— Сто пудов.

Баталов вложил свою визитную карточку в паспорт банщика.

— Если тип с наколкой здесь появится — сразу звони, — сказал Баталов. — И не дай бог кому-то ляпнешь, что я к тебе заходил. Урою на хрен.

***

Баталов с Аликом поехали в микрорайон, где родился и вырос Владимир Александрович Кириченко. Узкие улочки с булыжной мостовой, колодцы дворов с одноэтажными халупами и трехэтажными коммунальными домами, которые держались на честном слове и подпорках из ржавых рельс. Старая школа дореволюционной постройки, за забором детский сад. Толстые стволы акаций хищно раскинули голые ветви. Мрачное небо над головой. «Стаи ворон не хватает», — с иронией подумал Миша, вспоминая, как провел свое детство в этом районе.

Баталов с Аликом до вечера опрашивали бывших соседей, одноклассников и воспитателей Володи. По крохам собиралась интересная для следствия информация. Замучившись ворошить прошлое тридцатилетней давности, Баталов с Аликом поехали перекусить в «Бегемот». Потом Миша, взяв с собой Егоровну, решил проведать Кулиша. В охраняемой двумя автоматчиками палате майор был единственным пациентом. Рядом с кроватью на стульях сидела миловидная женщина средних лет и белокурая девушка. «Бывшая с дочкой», — громко прошептала Егоровна на ухо Баталову и осталась в коридоре.

Кулиш выглядел лучше, чем до ранения. Лицо приобрело здоровый розовый цвет. Глаза прояснились и, с не свойственным для Кулиша дружелюбием, смотрели на лейтенанта. Кулиш легко улыбнулся Мише.

— Я на секунду, майор, — сказал Миша, положив пакет с апельсинами на тумбочку рядом с вазой наполненной фиолетовыми гиацинтами. — Ты кому-нибудь говорил, что поедешь ночью осматривать дом Кириченко?

Кулиш насупил брови. Миша понял, что сейчас майор ничего не вспомнит.

— Ну, ладно, позвонишь позже, — сказал Миша. — Не буду вам мешать. — Баталов посмотрел на женщин, кивнул на прощанье Кулишу и вышел.

Миша оставил Алика с машиной на улице Железнодорожной, а сам прошел пешком к дому Кириченко — в окнах горел свет. Баталов постучал в железные ворота соседа. Глухим басом залаяла собака.

— Кого принесло? — послышался старческий голос.

— Участковый! — громко крикнул Баталов.

Через минуту со скрипом открылась калитка. Тощий старик в телогрейке, наброшенной на серую майку, с вызовом посмотрел на лейтенанта.

— Ты не участковый, — сказал старик.

— Тихо, мужик, — Миша показал удостоверение. Старик изучил его приблизив морщинистое лицо.

— И чего надо?

— У соседа твоего какая машина? — спросил Баталов кивнув в сторону дома Кириченко.