Кнут Фалдбаккен - Поздние последствия

Я, которая так долго работала над собой, чтобы отбросить ненависть и мысли о мести, ощутила, что одержима одной только мыслью — он должен быть обезврежен, должен исчезнуть как постоянная угроза для женщин. Короче говоря, уничтожен.

И сделать это призвана именно я.

Посещение полицейского управления в Лиллехаммере имело по крайней мере один положительный результат: рождение одной идеи и появление еще одного имени в этой связи.

Анита Хегг попросила Вика сесть за руль, а сама взялась за телефон. Человека, с которым она хотела поговорить, на работе не было. Он позвонил утром и сказался больным. В социальном управлении Лиллехаммера свирепствовал грипп. Поскольку Анита сказала, что звонит из полиции, ей дали адрес и телефон. На звонок никто не ответил, так что она попросила Вика развернуться и ехать снова на юг, в поселок Муельв, находившийся на расстоянии получасовой езды по шоссе Е6.

По дороге Анита обдумывала свою идею. Может, это чистой воды вымысел? Натянутая гипотеза? Бегство от всех нерешенных и кажущихся неразрешимыми вопросов вокруг судьбы Лив Марит Скард? Во всяком случае, эта идея опрокидывала ее теорию насчет того, что случилось с этой несчастной женщиной. Раз уж идея возникла, отделаться от нее было невозможно. Что она собой представляет — тупик или прорыв?

Толчком для возникновения идеи послужила реплика Эстер Фладму об обвиненном в подлоге документов социальном работнике, который помогал женщинам в кризисном центре составлять заявления на социальные пособия, доставать рецепты на лекарства, а также оказывал содействие в обретении новой идентичности ! Может быть, Лив Марит оказалась одной из этих женщин?

Вероятность того, что она просто-напросто сбежала от своего мужа, как он и утверждал все время, разумеется, также рассматривалась. Были разосланы запросы по всем обычным каналам, однако полное отсутствие ответов только усилило подозрение в убийстве, совершенном супругом, и полиция сделала упор на эту сторону расследования. Что, если они все-таки ошиблись и Лив Марит действительно сбежала и живет сейчас где-то под другим именем? Под именем, полученным через социального работника в кризисном центре в Лиллехаммере? Эта мысль вселяла оптимизм, но вместе с тем вызывала раздражение. Никак не хотелось отказываться от первоначальной версии о том, что именно Скард, по всей видимости, убил свою жену.

Квартира Бернта Квислера находилась на втором этаже одного из двухэтажных офисных зданий, расположенных вдоль прямой как стрела главной улицы, разделявшей поселок Муельв на две части. Дверь открыли после третьего звонка, и Анита сразу же поняла, что Бернт Квислер действительно болен. Перед ней предстала небритая физиономия со слезящимися глазами и большая бесформенная фигура, завернутая в махровый халат, который когда-то был белым и, видимо, висел в номере дорогой гостиницы. В руке Квислер держал носовой платок. Согласно информации, полученной Анитой, ему было тридцать восемь лет, он развелся с женой и приехал из Аскима. Весь этот образ как-то не вязался с репутацией «пройдохи и ловкача», о которой говорила Эстер.

— В чем дело?

Анита объяснила, что они из полиции.

— А что, это дело подождать не может? Вы же видите, я нездоров.

— К сожалению, нет. Мы занимаемся расследованием и полагаем, что вы располагаете сведениями, которые нам помогут.

— У меня нет никаких дел с полицией.

— Мы это знаем.

— О каком расследовании идет речь?

— Дело об убийстве.

Лицо Квислера, и без того землистого цвета, стало мертвенно-бледным.

— Я не желаю быть замешанным в деле об убийстве!

— Речь вовсе не о вас, а о вашем бывшем клиенте.

— Тогда я не имею права разглашать служебную тайну.

— Разумеется. А нам и не нужны никакие подробности. Ответьте только на один простой вопрос. Не помните ли вы, что помогли некой Лив Марит Скард получить новую идентичность пять лет тому назад, когда она была клиентом кризисного центра в Лиллехаммере?

Квислер сделал вид, что раздумывает и вспоминает, однако Анита успела заметить легкий блеск в его глазах, прежде чем он отвернулся.

— Лив Марит Скард… — повторил он.

— …которая сбежала от мужа пять лет тому назад, — вставила Анита.

— Если она сбежала и хотела получить новую идентичность, то она, вероятно, не называла своего истинного имени ни мне, ни кому-нибудь другому. — Его губы сжались в жалкую улыбку, давая понять, что своим удачным ответом он хочет положить конец дальнейшим вопросам.