Виктор Меньшов - Белая кобра

- Это все? - разочарованно спросил бывший майор.

Слоник хотел ответить, но вместо этого звонко икнул и быстро-быстро закивал.

- Плохо, - нахмурился Юлдашев. - Рассказывай, когда, как и у кого купил, или украл товар, мне без разницы, как ты его достал. Мне важно где.

Слоник закивал послушно головой, замахал руками, но на него напала такая сильная икота, что он слова не мог сказать. Он только нервно взвизгивал и икал, до такой степени изнеможения, что у него уже слезы по лицу катились.

Видя бесплодность надежд что-то услышать от него, Юлдашев дал знак поднять на ноги Патефона. Когда его боец сделал это, бывший майор подошел к Патефону и спросил:

- Может быть, ты расскажешь?

Патефон сопел, скривившись и держась руками за бок. Юлдашев покачал головой и резко ударил Патефона прямо по тому месту, которое он зажимал руками. Патефон взвыл и скорчился, присев на корточки. Юлдашев наклонился к нему:

- Повторить? Или я что-то услышу?

Поскуливая и с опаской поглядывая на Юлдашева, Патефон пересказал то, что ему было известно от Слоника, потому что сам тот говорить не мог из-за отчаянной икоты.

- Значит, товар поставили две женщины дяде Вове, которого увезли люди Корнея. А сам Корней, выходит, облизнулся. Что же он, со всей своей кодлой с двумя бабами справиться не мог? - удивился, подводя итог, Юлдашев. - Не было с женщинами крепкого парня, коротко стриженного, рыжеватого, с косым шрамом на подбородке?

Патефон беспомощно развел руками и оглянулся на Слоника, которого сотрясала сильнейшая икота. Он попытался что-то сказать, но его замучил очередной приступ икоты, он, взвизгивая, закашлялся и вместо ответа отрицательно замотал головой.

- Очень выразительно, - одобрил Юлдашев, перебирая на столе пакетики с расфасованным наркотиком. - Здесь все пакетики из этой партии?

- Нет, - отозвался Патефон. - Здесь и наш товар.

- Это интересно, - оживился бывший майор. - Тогда, господа, сыграем в офицерскую рулетку. Быстро все сели за стол.

Его бойцы подтолкнули к столу Мистера Фиша, Слоника и Патефона, которые уселись с опаской на стулья, выжидающе глядя на Юлдашева, который быстро перемешал на столе пакетики и широким жестом предложил сидевшим за столом:

- Прошу вас, господа, угощайтесь.

- Я не употребляю порошки, - попытался отказаться Мистер Фиш.

- Ну, Мистер Фиш, не все же других гробить, нужно когда-то и самому начинать. Ничего, это, как и учиться, никогда не поздно, - оскалился Юлдашев. - Быстро выбирайте каждый по пакетику. Это ваш шанс. Повезет, кто-то останется жив. Не возьмете, умрете без кайфа. Если же в пакетике окажется настоящий наркотик - тому счастье, он будет жить. Даю слово, а я хозяин своего слова. Ну?

Трясущимися руками потянулись Слоник, Мистер Фиш и Патефон к пакетикам. Долго целились, всматривались, потом хватали пакетик и прижимали его перед собой ладонью.

- Ну что же вы, господа? - спросил Юлдашев, когда они разобрали пакетики. - Угощайтесь, смелее.

Все так же дрожащими руками развернули пакетики и нерешительно, с выражением ужаса на лице сидели, глядя на лежащий перед ними порошок, не решаясь попробовать его.

- Мне некогда ждать, - поторопил Юлдашев. - Или вы приступаете, или мои люди приступают. Выбирайте.

Патефон быстро и неумело перекрестился, наклонился над пакетиком и быстро несколько раз понюхал порошок, от волнения, или специально, сдув большую часть его на стол.

- Так дело не пойдет, - цокнул языком бывший майор. - Быстро все вылизывай! И не нюхать, всем лизать. И быстро.

Патефон, дрожа от страха, облизал стол вокруг пакетика, а Слоник и Мистер Фиш лизали порошок из своих пакетиков. Потом они выпрямились с белыми лицами. Юлдашев с интересом смотрел на них. Патефон попытался улыбнуться, подмигнул Слонику, и тут же лицо его свела судорога, он открыл рот, но из груди не вырвалось ни звука, глаза остекленели, и он молча повалился грудью на стол. Слоник в ужасе вскочил из-за стола, опрокинув стул, бросился в коридор, но сделав два шага остановился, схватился руками за грудь и упал на бок, нелепо подвернув под себя руку.

Мистер Фиш с ужасом наблюдал за ними. А за Мистером Фишем наблюдал Юлдашев. Тот сидел, покрытый липким потом, держался за сердце, и губы у него тряслись, что-то бормоча. Прошло минут пять, с ним ничего не происходило. Лицо его просветлело, на щеки вернулся румянец. Он открыл глаза и и заискивающе улыбнулся смотревшему на него Юлдашеву.

- Я пойду? - попытался встать из-за стола Мистер Фиш.