Наталья Солнцева: Танец семи вуалей

– Мы прессу уважаем, – повторил он. – Может, напишете о нашем клубе? Пиар лишним не бывает…

На улице Лавров дозвонился до знакомого оперативника, и тот подтвердил предположение Глории: при осмотре трупа Ларисы Серковой на ее истлевшей блузке не хватало застежки. Таких застежек должно было быть три, а нашли только две.

На вопрос о рукавах пальто Марины Стешко полицейский пообещал уточнить. Через полчаса он с удивлением сообщил, что на погибшей было пальто с широкими рукавами на застежках. Во время осмотра правая застежка отсутствовала: она была оторвана. Это зафиксировано в протоколе. Деталь неприметная, и на ее пропажу не обратили внимания. Поискали вокруг… не нашли. Пришли к выводу, что застежка могла оторваться раньше.

– На правом рукаве! – подчеркнула Глория. – Потому что Карташин – левша. Ему удобнее оторвать застежку с правой стороны.

– Убедила, – согласился Лавров. – Теперь осталось только подсунуть улики следствию. Тщательно протереть застежки… и подбросить в клуб «Пони». Якобы маньяк держал у себя вещи убитых девушек в качестве сувениров на память. Вряд ли там успели сделать обыск.

– Сумеешь?

– Пара пустяков, – усмехнулся начальник охраны. – Правда, прием запрещенный.

– Карташин тоже пользовался запрещенными приемами.

– Думаешь, он приберегал застежки как запасной вариант? Чтобы в крайнем случае свалить вину на Халилову?

– Или заставить ее подбросить улики Оленину. Ведь та посещала его сеансы, имела доступ в его кабинет. Чего ей стоило незаметно сунуть куда-нибудь пакетик с опасными «сувенирами»? Карташин, судя по всему, любит плести запутанные интриги. Это его конек, способ развлекаться. Ему нравилось держать доктора и Халилову в напряжении. Допускаю, что он сам не знал заранее, как повернет свой сюжет…

Они прогуливались по старинным переулкам, любуясь флигельками и двухэтажными постройками в духе XIX века. Огромные деревья уже покрывались робкой зеленью. Под ними всюду, куда доставало солнце, желтели цветы мать-и-мачехи.

– Раньше здесь располагались мелкие дворы, окруженные садами, – сообщил Лавров. – Я прочитал об этом в книге «Город призраков». Кстати, там кратко упоминается о доходном доме, в котором снимали апартаменты богатые купцы и заводчики, и среди них – граф Оленин с супругой. После убийства их горничной на улице видели призрак девушки с веревкой на шее…

– Что ж ты до сих пор молчал?

– Я только утром дошел до этой главы, когда сидел у Оленина, ждал, пока тот побреется, примет душ и позвонит Симе. Не оставлять же его одного? Ты сама просила проконтролировать. Я вожу книгу с собой, читаю урывками…

– Ну и как? Интересно?

– Не очень… Не верю я в призраков. Кстати, кто угрожал Симе по телефону? – вдруг спросил Лавров. – Тоже Карташин?

– Полагаю, да. Он получал удовольствие, ухаживая за девушкой, которую собирался убить. Он упивался своим всесилием и ролью вершителя судеб. Его разговоры о женитьбе – не совсем притворство. Не исключено, что он по-своему любил Симу и даже старался спасти ее.

– От самого себя?

– Ты находишь это странным?

– Если бы Сима согласилась выйти замуж за Карташина, она осталась бы жива?

– Не знаю, – развела руками Глория. – Но шанс на спасение у нее был бы.

– Я так и не понял… зачем Карташину понадобился «Танец семи вуалей»?

– Надеюсь, Оленин поможет нам ответить на этот вопрос…

В кабинете психоаналитика пахло кофе, в окна врывалась весенняя свежесть и городской шум.

– Это Ида Рубинштейн? – спросил Лавров, показывая на снимок в рамочке.

Узкий овал лица, впалые щеки, огромные черные глаза, копна кудрей…

– Да, – кивнул доктор. – Моя любимая фотография.

– Как закончилась ее жизнь?

– Она умерла в маленьком городке на юге Франции. Всеми забытая… Вероятно, ее старость протекала в тоске и воспоминаниях. Ида пожелала, чтобы о ее похоронах никого не извещали, а на могильной плите выбили всего две буквы – I R. Она ушла, не прощаясь…

Глория молча сидела в кресле, разглядывая портреты на стенах. Она узнала только Шарко, Юнга и Достоевского.

– Я должен быть вам благодарен, – выдавил Оленин, разливая кофе по маленьким чашечкам. – Если бы не вы…

Сима взяла отпуск на две недели, и он вынужден был обходиться без ее помощи.

– В худшем случае сидеть бы вам в тюрьме, – сказал за него Лавров. – А в лучшем вы бы просто лишились практики. На вашу репутацию легло бы несмываемое пятно.