Григорий Славин - Чумовой рейс

А Антоныч уже что-то кричал, показывая Грише на дверь, находящуюся на втором этаже лестничного пролета. Видимо, он хотел оказаться в смежном помещении, чтобы не оставлять никого в тылу.

С налитыми кровью глазами громила шагал к Славе метровыми шагами, и кисти его, сжимаясь и разжимаясь, были похожи на руки Терминатора.

– Да не отвлекайся ты на глупости, – раздраженно проговорил Гера, даже не глядя в ту сторону, по направлению которой дважды нажал на спуск. – Иди туда, Слава! Там точно кто-то есть!

Глядя, как амбал валится на пол с простреленными ногами, Слава схватился рукой за перила и, придав своему рывку ускорение, загрохотал по ступеням.

– Наверху нет никого! – прокричал ему почти в лицо выскочивший из каюты Гриша. Выспавшись и налившись яростью, он поспевал впереди всех.

На втором этаже аркадой располагалось три двери. Дойдя до первой, Слава откачнулся к перилам, оперся о них спиной и с двух шагов вбил дверь внутрь первой комнаты. Створка распахнулась и тут же захлопнулась, дрожа и грохоча. Однако за то мгновение, что проем был свободен, он успел заметить, что ничего, кроме двух стульев, в помещении не было.

Он бросился ко второй двери. Дверь отлетела в одну сторону, хилый замок в другую, и разве что только створка не закрылась, как в первый раз, а повисла на нижней петле.

Два лежака, телевизор, пара стульев. Здесь, видимо, спали те, кто дни напролет проводит у мониторов.

Пора было подводить итоги.

Двое людей Жидкова лежали на полу, одному из них требовалась срочная медицинская помощь, второй мог подождать. Антоныч сорвал со стены аптечку и присел над раненым.

– Гера, стрелок чертов! – кричал он с пола. – Зачем стрелять два раза?

– Я умру?.. – жалобно пропел с пола громила.

– У каждого врача есть свое личное кладбище, – еще больше взволновал его Антоныч, разрывая упаковки с бинтами. – Но в моих руках умирают редко. Разве можно столько жрать?! Ты слышал что-нибудь о лечебном голодании?

Беспомощных и почти бесчувственных охранников затащили в комнату, где не была сломана дверь, и заперли.

– Вы только посмотрите, – бросая пистолет на стол, восхитился Гера, откатив стул. Он тут же сел у монитора и принялся осваивать место.

Очень скоро он понял принцип работы и защелкал кнопками на клавиатуре. Одна за одной менялись картинки. У Жидкова под контролем были все каюты без исключения.

– Ух ты…

– Ищи Киру! – Антоныч толкнул его в спину, заставляя отключить картинку, на которой две блондинки ползали по мужику с огромным животом.

Через три минуты Гриша глухо выругался и опустился на стул рядом с Герой.

В монитор был хорошо виден интерьер каюты, где находились двое: мужчина и женщина.

И сейчас, наблюдая за общением Киры с одетым в венгерский халат неизвестным, Гриша сжимал кулаки и очень сожалел о том, что не может понять ни слова из их беседы.

– Они едят креветки с черным хлебом и белым вином, – сообщил Гера. – Судя по этикетке, портвейн. Беседа мирная, Кира спокойна.

– Ты решил, что мы ослепли? – перебил его Слава.

– Я так… констатирую…

– Как можно есть креветки с черным хлебом? – после продолжительной паузы вскипел Антоныч.

– Она не пьет белое вино! – обезумев от ярости, Гриша ударил кулаком по столу. Ксерокс качнулся. – Она к нему даже не притрагивается!

– Еще как пьет, – пробормотал Гера, не замечая, как Антоныч взмахивает перед его носом кулаком, – еще как притрагивается.

– А… он к ней… притрагивается?

– Ну, пару раз руку поцеловал, – ответил Гера, – через стол. Вы же видели. А вообще, признаться, он ведет себя очень странно. Говорит длинно, жестикулирует театрально, рот открывает и долго не закрывает… Что-то здесь не так.

– Стихи, наверное, читает… – предположил Слава.

– Где эта каюта? – со странным спокойствием процедил Гриша.

– Ну где каюта хозяина судна? – вмешался Гера. – Не может же Жидков в чужой каюте вина разливать…

– Это не Жидков.

Гриша посмотрел на Славу.

– Как не Жидков?

– Это Марецкий. Тот самый бизнесмен, который отправился в путешествие по приглашению Жидкова. Это с ним я разговаривал. И именно в этой каюте я видел красную сумочку. Значит, не так уж много женщин на корабле с такими сумочками…

Освободившись от цепких и потных рук Марецкого, Кира прижала дверь к косяку и посмотрела на замок, который, слава богу, здесь был, но от которого, к несчастью, не было бы никакого толку, если бы кто-то весом Марецкого решил эту дверь выбить. Развернувшись, она прижалась к двери спиной и отдышалась.