Сергей Михайлов - Наркодрянь

Одна из таких встреч, правда, едва не закончилась плачевно для самого Мейсона. Он шел, беспечно высвистывая бравурную мелодию, и наслаждался недолгим ощущением прохлады во всем теле после купания. Он забыл на мгновение, где находится, и тотчас за это поплатился. Сельва напомнила о себе.

Спасло Мейсона "шестое" чувство, развитое и отработанное на полигоне "S".

Вначале он почувствовал на своей спине чужой недружелюбный взгляд, а затем услышал едва уловимый осторожный шорох прямо над собой.

Голова Мейсона еще не успела переварить информацию, как тело уже рванулось футов на десять вперед. В воздухе Мейсон развернулся и упал на спину - лицом к предполагаемому противнику.

При этом левая рука его уже сжимала колодку ножа, а правая - рукоятку револьвера.

Прыжок этот спас Мейсону жизнь, потому что через какую-нибудь долю секунды на то место, с которого его унесли ноги, тяжело шлепнулось громадное пятнистое тело.

Видимо, раньше ягуару не приходилось промахиваться. Он даже оцепенел на мгновение, соображая, куда делась добыча и каким образом она ускользнула из его лап? Но замешательство гигантской кошки длилось недолго - в следующий миг она коротко взревела и сверкнула Мейсону в глаза злобными зелеными огоньками. Затем кошка припала к земле, напружинив тело, но прыгнуть не успела: дымная полоса протянулась от правой руки Мейсона к голове ягуара. Прямо посередине между глазами вздыбилась опаленная шерсть. Из затылка кошки полетели красные клочья. Тело ягуара сразу обмякло. Он неуклюже завалился набок и, дернув задними лапами, затих.

Мейсон утер со лба росинки холодного пота и выругался. Затем вскочил на ноги и осторожно приблизился к пятнистой туше, не спуская с нее глаз. Пнув для верности мертвое тело, Мейсон облегченно вздохнул.

Со шкурой возиться не стал - предстояло еще пятнадцать суток скитаний, а за это время великолепный трофей неизбежно бы испортился. Но зубы ягуара - на память - не без труда выдрал и спрятал на дне ранца...

...В тот вечер в Кармеле, засидевшись в полутьме кабинета за полночь, полковник впервые осознал, что впутался не просто в опасное - в практически безнадежное дело.

Да, Фрэнки - поганый сморчок, и ни он сам, ни его ублюдки против Мейсона не тянут. Ни в одиночку, ни при открытом нападении. Но открытого нападения может и не быть. Они уже вычислили полковника - и теперь будут подстерегать, будут охотиться - и так до той самой поры, пока пуля, или динамит, или яд не поставят точку в карьере бойца-одиночки.

Гангстеры не забывают и не прощают. Охота может длиться долго, но закончится однозначно.

И на беду свою, в городе Мейсон практически утратил "чувство спины", вколоченное годами тренировок и боев умение мгновенно и точно чувствовать опасность. Город - не джунгли, не мог пока Мейсон реагировать должным образом на каждого прохожего, на каждое приоткрытое окно, на каждую проезжающую машину.

Стратегически ситуация складывалась совсем не в пользу Мейсона. Он оказался дичью.

А перевернуть ситуацию, перехватить инициативу, нападать, а не обороняться - означало принципиально и необратимо изменить свой статус. Поставить себя вне закона.

Объявить войну не кучке итальяшек-гангстеров, а Большому Дому, Соединенным Штатам Америки, чьи интересы, законы, народ он когдато поклялся защищать...

5

...Боевая карьера молодого лейтенанта началась неудачно. Вначале задание показалось пустяковым - выйти к затерянной в джунглях деревеньке и уничтожить разбазированные там две пусковые установки ракет типа "земля воздух".

Основная цель - взять в плен русского военспеца.

Ракеты эти только поступили на вооружение хошиминовской армии, но уже изрядно досаждали авиации. Естественно, командование интересовали некоторые технические детали.

Гораздо позже, в расцвете своей карьеры, Мейсону приходилось брать такие установки, что называется, "с потрохами". Как? А просто: выбиваешь обслугу, цепляешь установку тросом, а пара грузовых вертолетов подхватывает трос, и... получите посылку. Но то было позже, а в первый раз Мейсон опростоволосился.

Он уверенно вывел взвод к деревеньке, успешно обошел посты и нанес удар. Вьетнамцы в этой глуши чувствовали себя в полной безопасности - янки никогда не совали нос так далеко. Атака получилась стремительной и мощной, а главное - неожиданной. Они выбили обслугу и охрану одной установки, заминировали ее и ринулись к другой.

На этом их наступление закончилось. Разбежавшиеся вьетнамцы рассредоточились, обхватили их кольцом и навязали бой на взаимоуничтожение. И его парни, его великолепные парни оказались совершенно не подготовленными к такому бою. Мейсон попробовал вывести группу, но не тут-то было: щуплые узкоглазые вьетнамцы прекрасно себя чувствовали в лесном зеленом массиве и великолепно стреляли.