Алан Глинн - Корпорации «Винтерленд»

Кирпичики вполне упитанные, состоят из пятидесяток — здесь, наверное, тысяч сто евро.

Но сердце остановилось, конечно, не потому.

Он переводит взгляд на поляроидные снимки.

На верхнем — Орла: выходит из ворот школы Святой Терезы. На ней зелено-серая форма, в руках — школьный портфель. На заднем плане резвятся дети. На нижнем снимке — Нив: она тоже в форме, но одна; идет, скорее, бежит вприпрыжку по улице, напоминающей Эшлиф-авеню.

Флинн делает еще один глубокий вдох, медленно выдыхает.

Немигающе смотрит на подписи в белых рамках под обеими фотографиями. В них черными чернилами, по-паучьи, от руки выведено три слова: «Покойся с миром».

Двадцать минут без отдыха Марка Гриффина мотает между «Скай-ньюз» и Си-эн-эн. Потом он берется за ум и переходит в ванную комнату. Принимает душ, бреется. Возвращается в спальню, выбирает темно-серый костюм, бледно-голубой галстук и белую рубашку. Одевается, поглядывая на кровать. Идет на кухню. Ставит кофе, на высоком кухонном «острове» изящно нарезает грейпфрут. Справа от него — открытый ноутбук: он бегло просматривает план на день.

Марк владеет небольшой компанией «Тесоро», импортирующей каменную и керамическую плитку ручной работы из Италии. Предприятие начиналось как банальное оправдание его регулярных наездов в места типа Брешии, Губбио и Песаро, но неожиданно переросло в полноценный бизнес. Кризис в Ирландии сменился расцветом — линолеум и неизящный ковролин были вытеснены белым итальянским туфом и терракотой. В итоге не успел Марк и глазом моргнуть, как выяснилось, что он поставляет люксовый продукт на люксовый сегмент рынка жилой недвижимости.

По окончании средней школы Марк получил высшее бизнес-образование в Тринити-колледже. В основном по настоянию дяди Деза. Перспектива стать управленцем или предпринимателем всегда отпугивала его, но на «Тесоро» неприязнь к бизнесу не распространилась. Какой же это бизнес? Он просто ездит в Италию, смотрит, как трудятся влюбленные в свою работу художники. Чистая эстетика, гармония красоты в нескончаемых сочетаниях цвета, формы, дизайна.

Из-за спины он слышит: Сьюзен зашла на кухню.

— С добрым утром, — сонно протягивает она.

— С добрым, кофе будет готов через минуту.

Он не оборачивается. Через секунду Сьюзен уже у стола. Утаскивает дольку грейпфрута, нарушая тем самым изысканную композицию, и продолжает свой путь к холодильнику. Подходит, открывает дверцу, долго стоит, высматривает что-то в освещенных недрах, мурлычет под нос какую-то песенку.

Он смотрит на нее и улыбается. Она в его рубашке.

Сьюзен лезет в холодильник и исчезает из поля зрения.

Марк запихивает в рот дольку грейпфрута, корректирует дизайн грейп-композиции, вновь переключается на компьютер. Сначала нужно заскочить в шоурум в Раниле [14] Rannilah — жилой район в южной части Дублина , кое-что оттуда забрать; потом заехать на склад, провести там остаток утра и к двум отправиться на встречу в город. Он бьется за контракт на облицовку плиткой двухсот супернавороченных санузлов пятизвездочного отеля. Для него это шанс расшириться. Конечно, отделка частных домов — вещь хорошая, но крайне бессистемная и подвластная капризам людей, у которых денег зачастую больше, чем вкуса. Контракт с отелем, во-первых, выгоден экономически, а во-вторых, позволит размахнуться, не поступаясь качеством.

Сьюзен выныривает из холодильника с куском сыра, мясной нарезкой и банкой оливок.

Раскладывая находки на столе, она делает немного виноватую гримасу, комментирует:

— Умираю с голоду.

Марк смотрит на часы, присвистывает.

— Мне уже нужно бежать, — произносит он, — я оставляю тебе ключ и код от сигнализации.

Сьюзен такого явно не ожидала:

— Ключ? Ничего себе! Хм… может, ты уже и кольца купил?

Марк веселится. Они со Сьюзен познакомились на горнолыжном курорте прошлой зимой, а пару дней назад наткнулись друг на друга в городе.

— Да, — говорит он. — И видимо, слегка поторопился. Не ожидал, что встречу возражения.

— Нет-нет, что ты! Продолжай в том же духе. Я восторге.

Она разрывает кусок ветчины, одну из половинок запихивает себе в рот.

— Тебе кофе с сахаром, с молоком? — спрашивает он.

— Нет — крепкий. Черный.

Десять минут спустя Марк садится в машину, оглядывается на дом, смотрит. Какое странное незнакомое чувство: ты уезжаешь, а в доме кто-то остается. В твоем доме кто-то остается.