Джон Криси: Нападение на барона

Бристоу подался вперед.

— Убийце?

— Сам я Маннеринга не видел, прибыл минут через десять после отъезда «скорой», но мне сказали, что он в крайне тяжелом состоянии.

Джеймсон, старший помощник управляющего магазином, невысокий, уже пожилой человек, возбужденно обратился к Бристоу:

— Мне надо в больницу, я просто должен быть там. Здесь уже делать нечего.

— Нет, дела есть, и вы об этом знаете, — возразил Бристоу. — Здесь как раз вы нужнее, ведь Ларреби выведен из строя. Не беспокойтесь, я сообщу вам сразу же, как будут какие-нибудь новости. — Бристоу заглянул в конторку, где эксперты все фотографировали и снимали отпечатки пальцев. — Раньше этот парень появлялся в магазине?

— Я никого не узнал из описания Гардинга, — ответил Джеймсон, — но меня ведь часто не бывает за прилавком. Мистер Бристоу, а как миссис Маннеринг?

— Я как раз собираюсь повидать ее. — Бристоу прошел в конторку. За прилавком, прямо над стулом Маннеринга, висел его портрет. Его написала жена лет десять назад, когда ему было около тридцати лет. С тех пор он почти не изменился.

Симпатичное лицо, проницательные зеленые глаза, казалось, улыбались Бристоу.

Очарование этого момента было прервано телефонным звонком.

Это был Гордон — с новостями о Маннеринге.

— Алло, — резко бросил в трубку Бристоу.

— Говорит Гордон, сэр. Плохие новости.

— Как его состояние?

— Сейчас он в операционной и может находиться там в течение нескольких часов.

— Значит, это серьезно.

— Я оставил там человека, на тот случай, если Маннеринг придет в сознание.

— Правильно. Не забудь составить график дежурств. — Бристоу положил трубку и заметил удивленный взгляд Гардинга. Надо взять себя в руки, не дать волю чувствам.

— Пока ничего определенного сказать нельзя, — доложил он. Потом заметил Джеймсона, маячившего у двери, и добавил:

— Но шанс есть. — Казалось это принесло Джеймсону облегчение. — Расскажите все, что вы знаете.

Гардинг пересказал все, что ему удалось узнать от Ларреби.

— Займитесь этим делом в первую очередь, — хмуро приказал Бристоу. Он представил горестное выражение лица Джеймсона, когда известие об ограблении дошло до него. Еще большим ударом оно было для Ларреби, у которого были свои собственные причины быть особенно благодарным Мастерингу, ведь он в свое время отсидел приличный срок за ограбление ювелирного магазина. Под влиянием же Маннеринга полностью сменил жизненное амплуа.

Читтеринг продолжал ждать Бристоу. Он выглядел совершенно подавленным.

— Кто угодно, только не Джон. Я все еще не могу в это поверить. Это будет страшным потрясением для Лорны, — закурил сигарету и швырнул в сторону спичку. — Бристоу, могу ли я хоть чем-нибудь помочь в розыске этого паршивого грабителя, ну хоть чем-нибудь, только скажите. Все сделаю, будьте уверены. Когда вы сможете дать его описание?

— Этим занимается Гардинг. Скажи ему, что надо дать максимальную информацию в прессе.

— Благодарю. — Читтеринг в спешке удалился, думая не об одних только заголовках. Он частенько работал с Маннерингом и из всех газетчиков был ближе с ним знаком.

Читтеринг выглядел таким же потрясенным, как и Джеймсон, отметил для себя Бристоу, отъезжая.

Горничная Маннерингов, Этель, пела в кухне их квартиры на Грин-стрит в Челси. Даже Лорне, находящейся в мансарде, было слышно сопрано служанки, хотя люк и был закрыт.

Сама Лорна стояла перед почти завершенным портретом, критически изучая плоды своего труда. На ней был испачканный в красках балахон. Волосы растрепались, и ей постоянно приходилось сдувать непослушные пряди.

Пение становилось все громче.

Вздохнув, Лорна отложила кисть. Очень жарко. Старое плетеное кресло выглядело чрезвычайно соблазнительно, но если она сядет, то наверняка задремлет на часок-другой и в итоге опоздает на встречу с Джоном. Они договорились встретиться в шесть часов в «Куинз», а еще нужно одеться. Сейчас около половины пятого.

Прозвенел мелодичный голосок Этель:

— Подать чай в студию, мадам?

— Нет, я уже спускаюсь.

Лорна спустилась по неудобной лестнице как раз в тот момент, когда Этель выходила из гостиной. Это была высокая, пухленькая и симпатичная девушка. Какой-то недоумок, учитель музыки, убедил ее, что у нее прекрасный голос.

Несколько минут тишины, потом опять зазвучал голос Этель. Лорна плотно прикрыла дверь. Налила себе чаю.