Издательство «Развлечение» - Паровоз № 13

— Гм! И ты совершенно уверен в том, Дик, что на тебя напал именно Генри Крадди?

— Так же уверен, как в том, что мы теперь находимся здесь.

— А я все-таки думаю, мой милый, что ты сильно ошибся!

— Как так?

— Я сегодня ночью видел Крадди, когда поезд прибыл в Бенсон, и я тебя уверяю, что никогда не видел человека, который был бы так вне себя, как кочегар, сходивший шатаясь с паровоза. Лицо его было искажено и бледно, он дрожал всем телом, точно с ним был удар, и представь себе — он весь поседел!

— Что? Он поседел?

— Именно!

— Быть не может! — ответил Дик, качая головой.

— Почему — быть не может?

— Знаешь, когда мы отправились в путь, я внимательно рассмотрел Генри Крадди. А только что я видел его среди пассажиров здесь на перроне!

— Неужели? А по-моему, он не уезжал из Бенсона! Неужели же…

— И все-таки он должен был уехать из Бенсона, иначе я бы не увидел его сегодня здесь!

— Но ведь у него волосы были седые, не так ли?

— Ничуть не бывало! Они такого же темного цвета, как в тот момент, когда мы выехали отсюда.

— Странно!

— Как и вообще вся эта история! Ник, скажи откровенно, каково твое мнение? Ведь у убийцы должен же быть какой-нибудь мотив?

— Гм! По моему мнению, мотив может быть двоякий: сумасшествие или месть.

— Мне кажется, что ни тот, ни другой не могут относиться к Крадди.

— Ты так думаешь? Почему же нет?

— Что могло бы побудить кочегара к такому акту мести, когда здравый смысл должен был ему сказать, что на него первого падет подозрение!

— У сумасшедших именно здравый смысл и отсутствует, — возразил знаменитый сыщик.

— Совершенно верно, а я все-таки готов сто раз поклясться, что именно Крадди столкнул меня с паровоза!

— Так, следовательно, ты считаешь его убийцей?

— Понятно! То был он и не кто иной! — уверял Дик.

— Ладно, Дик, оставайся при своем убеждении и поступай, как считаешь необходимым. Завтра я, насколько мне позволят обстоятельства, сделаю все приготовления к осуществлению моих планов, чтобы совершить главный удар, когда № 13 опять пойдет на Запад, тогда и выяснится, прав ли ты. А теперь отправимся спать — завтрашний день даст нам довольно много работы. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи!

Через некоторое время после ухода Дика Нику Картеру показалось, что он слышит за дверью шорох, как-будто кто-то крадется по ковру коридора; он быстро подошел к двери и приложил ухо к замочной скважине. Он прислушивался, но ничего не услышал.

В гостинице было так тихо, как это бывает только ночью; он не слышал ничего, кроме отдаленных ударов башенных часов, пробивавших второй час, и храпа спящего мужчины в одной из соседних комнат.

«Был ли это только обман слуха?» — спросил себя сыщик, не зная, проследить ли это дело. Он решил не делать этого, быстро разделся, закрыл газ и заснул.

Когда Дик после разговора с Ником Картером вышел в темный коридор первого этажа гостиницы, он не заметил крадущейся фигуры какого-то человека, который, как только из открываемой двери упал яркий луч света, быстро скрылся в темной нише.

Дик сосредоточил все мысли на разрешении порученной ему задачи и с опущенной головой шел к своей комнате, расположенной на том же этаже, но в другом флигеле.

Какая-то тень бесшумно следовала за ним.

За несколько шагов до двери Дик на секунду остановился, ему пришла в голову неожиданная мысль, и он думал о том, не возвратиться ли ему еще раз к своему начальнику.

Тут-то и представился удобный случай, которого ждал преследовавший Дика. Как только Дик остановился, человек этот моментально выпрямился, замахнулся рукой, и тяжелый мешок с песком всей своей тяжестью обрушился на голову ничего не подозревавшего Дика, который моментально лишился сознания и с тихим вздохом упал на пол.

— Так! Первого мерзавца уложил, — сказал человек, ударив лежавшего несколько раз ногой, — скорее вынесите его вон! — приказал он шепотом. Точно из-под земли выросли еще какие-то две фигуры.

Приказание немедленно было исполнено. Четыре сильные руки схватили неподвижное тело молодого сыщика и понесли его в находящуюся поблизости незанятую комнату, где и положили его пока на пол.

Через окно этой комнаты можно было выйти на балкон, выходивший на улицу и дававший возможность видеть то, что делалось на маленькой боковой улице.

Внизу на улице царили почти непроницаемый мрак и полная тишина, не было видно никаких признаков жизни, и только мутный свет от фонаря одинокой кареты, стоявшей как раз под балконом, слабо мерцал. Лошадь опустила голову, полузакрыв глаза, а кучер сидел на козлах, закутавшись в свою накидку, и спал.