Наталья Солнцева - Московский лабиринт Минотавра

- Вот так так! Интересно, что между ними общего?

- Подход к женщинам, - угрюмо сказала Ева. - Почему Проскуров долго не женился, перебирал? Он искал идеальную жену - скромную, строгую, умную, с высшим образованием, порядочную, неприступную, хорошо воспитанную, из добродетельной семьи, красивую, молодую, девственную. Еще перечислять?

- Считаешь, правильно жениться с бухты-барахты, как я на Жанне когда-то? - не согласился Смирнов. - Не успел опериться, погоны получить, как обзавелся законной супругой. Потом после недолгого счастья - разочарование, развод, пустота в душе.

- Я не о правильности, я - о любви! - горячо произнесла Ева. - Человек не должен выбирать возлюбленную или возлюбленного: это не покупка машины в автосалоне. Это чувство! Увидел женщину, и сердце дрогнуло, хотя ты о ней еще ничегошеньки не знаешь. И нет у нее ни достоинств, ни недостатков - она твоя спутница, со всеми ее особенностями.

- У Эдика так и было. Увидел Нану - влюбился.

- Он не Нану увидел - он ее фигуру стройную увидел, черные косы, скромную манеру одеваться, молодость, неиспорченность. И убедил себя, что всю жизнь о такой мечтал! Как же! Венчание в Грузии, в национальном костюме, в монастыре в горах, первая брачная ночь в старинной сакле… сказка! Но ведь это всего лишь декорации, дорогой. А жизнь - нечто другое, и на фоне романтических пейзажей порой происходят жестокие, циничные вещи.

- Не понял, - удивился сыщик. - Ты на что намекаешь?

- Я не намекаю, я рассуждаю. Ты когда рыбку идешь ловить, что на крючок цепляешь?

- Приманку…

- Червячка! - воскликнула Ева. - И какая у тебя при этом цель? Голодного карасика накормить? Вовсе нет! Ты хочешь, чтобы рыбка на червячка клюнула. Тут-то ты ее и вытащишь, чтобы самому съесть.

- Погоди-ка, - остановил ее Всеслав. - Полагаешь, Нана вышла замуж по расчету, из-за денег? А теперь с ее согласия или по разработанному ею самой плану ее друг или жених с Кавказа вымогает у Проскурова выкуп за якобы похищенную жену? Абсурд! Тем более что денег пока не требовали. Чего тянуть-то?

- Значит, им нужно другое, - не растерялась Ева. - Только не надо мне напоминать, что я подозревала Эдуарда в двойном убийстве на почве ревности. Я сама прекрасно все помню и еще не отказалась от такого варианта. У меня просто появилась новая версия! Могу я выдвинуть свежую гипотезу?

- Которая вытекает из отсутствия у тебя симпатии к Проскурову?

- Ничего подобного! Нельзя в сыске опираться только на одно предположение, ты же сам учил меня.

- Почему, по-твоему, убили Олега? Он мешал осуществлению плана Наны и ее сообщника?

- Не исключено. Возможно, он сам являлся сообщником! Не забывай, Нана и Олег были знакомы, тогда как Проскуров уверяет нас в обратном. Этому есть два объяснения. Если он убил их, то логично скрывать факт их знакомства, а если его жена и двоюродный брат сговорились, то Эдуард действительно думает, что они не знают друг друга. Им было невыгодно раскрывать карты.

- Интересно…

- Нана вполне могла убрать сообщника, когда основная часть плана была выполнена. Чтобы не делиться деньгами!

- Тебя послушать, так Нана - не застенчивая и неопытная девушка, а настоящий монстр. Где же та несчастная жертва ревнивого мужа в лице Проскурова, какой ты ее считала?

Ева пропустила его выпад мимо ушей.

- Думаешь, монстр обязательно должен быть поросшим длинной шерстью и с торчащими из оскаленной пасти клыками? Почему бы ему не иметь пленительного девичьего обличия?

- Ты кидаешься в крайности, - сказал Смирнов. - То у тебя Нана - жертва, то чуть ли не главный злодей. Где же твоя последовательность, дорогая Ева? Зачем Нане вымогать у супруга деньги, когда она и так могла пользоваться ими? И как в эту страшную историю вписывается план подземелий и запрятанные в них сокровища?

- Ладно, ты прав. Моя новая версия, пожалуй, слишком экстравагантна! Девушка с косичками не годится на роль убийцы. А о сокровищах я подумаю. Так кто пойдет к Хованиной, ты или я? Скоро в больнице начнется обед, потом тихий час.

- Иди ты! - решительно тряхнул головой сыщик.

Она скрылась за дверями кардиологического корпуса, а Всеслав вернулся к мысли, осенившей его во время беседы с Проскуровым. Пожалуй, стоит поработать в этом направлении.

Петр Данилович Корнеев наблюдал, как угасает его жена, с горечью и раздражением.

- Ты убиваешь себя, Саша! - тщетно взывал он к ее рассудку. - Рождение Владимира принесло нам когда-то много радости, но сын давно вырос. Он больше не твой Володенька, он взрослый мужчина и волен распоряжаться своей жизнью так, как умеет.