Наталья Солнцева - Испанские шахматы

- Сиди здесь и до утра носа никуда не высовывай, - строго велел он. - Двери никому не открывай.

- Даже тебе?

- Мне можно. Я постучу вот так: два коротких, один длинный. - Глинский продемонстрировал условный сигнал, постучав согнутым пальцем по столу. - Запомнила?

- Ага. Сиделка вне подозрений? - вздохнула Грёза. - Она тоже могла подняться на третий этаж и…

- Я знаю. Лучше вообще не подходи к дверям. Эти шахматы - такие коварные! - не удержался он от шутки.

Грёза насупилась. Глинский поймал себя на мысли, что она вполне может быть заодно с преступником. «И все равно я… люблю ее? - удивился он. - Да, несмотря ни на что! Если понадобится, я встану на ее защиту и буду выгораживать ее всеми доступными методами. Однако чего он, она или они - злоумышленники - добиваются?» Так и не придя к логическому выводу, Жорж решился следовать намеченному плану.

Он принял таблетку, запил ее холодным чаем и распрощался с девушкой. Оставаться у нее не имело смысла.

В коридоре царили полумрак и тишина. Курочкины, напуганные стрельбой, загнали детей домой; сиделка, по-видимому, усердно читала молитвы или дремала; Лопаткин до сих пор не появился. Жорж выглянул через лестничное окно во двор: там было пусто, только белый «Мерседес» поблескивал молочными боками, у дороги бледно светили фонари, и дождь мягкими лапками трогал козырек над парадным, подоконники и асфальт. Капли падали все чаще, гуще. От их звона клонило в сон.

Глинский снова поднялся на второй этаж. В комнатах пустой квартиры гуляло эхо, за стеной раздавались крики болельщиков и невнятная речь спортивного комментатора: многодетное семейство созерцало футбольный или хоккейный матч. Жорж устроился у окна, чтобы иметь в поле зрения парадное. Войти, по идее, должен только Лопаткин, а выходить не будет никто.

- Посмотрим, - прошептал он, устраиваясь на сломанном стуле.

В памяти раз за разом всплывал разговор с пьяным Синицыным, несостоявшимся шахматным гением, потом мысли потекли к Ирбелину и его неуместной, стыдливой влюбленности в Грёзу. Потом Глинский задумался о себе и своих чувствах к этой диковатой, странной девушке с изломанными бровями и сладким обещанием на устах. Призрачное видение, рожденное мистической аурой Санкт-Петербурга, хранящей образы блестящих фавориток, декабристок и знаменитых светских красавиц. Девица Субботина могла бы стать любой из них, будь за окном другие времена.

Глинский сообразил, что засыпает, когда хлопнула дверь и в коридоре раздались гулкие шаги. «Лопаткин! - догадался он. - Еще один ревнивый мавр! Впрочем, куда ему до воспетого Шекспиром Отелло, так, доморощенный вариант неловкого ухажера».

На всякий случай он временно покинул свой наблюдательный пункт, чтобы убедиться - точно ли это Лопаткин явился с работы. Вдруг кто-то чужой рыщет по дому?

С первого этажа послышался голос сиделки. Она докладывала жильцу о вечернем инциденте со стрельбой. Тот выказывал недоверие, пожилая дама оскорбленно пыхтела.

- Ох уж эта молодежь! Все они отрицают, над всем смеются! А я не шучу. Видели во дворе машину?

- «Мерседес», что ли? - без энтузиазма спросил Лопаткин. - А хозяин где?

- Так его ж чуть не убили!

- «Чуть» не считается.

- Он мне не докладывал, - обиженно протянула сиделка. - Наверное, в больницу поехал. Или домой.

- А машину здесь оставил?

- Ну-у… - растерялась пожилая дама. - Наверное, завтра еще раз милиция приедет, будет замеры делать, искать эти… как их… улики. И потом, как же человек с простреленной рукой за руль сядет?

Лопаткина удовлетворило ее объяснение.

- Извините, я ужасно устал, - оправдался он. - Плохо соображаю. Поговорим утром.

Хлопок двери возвестил о том, что сиделка вернулась к своим молитвам. Спустя минуту щелкнул замок другой двери: Лопаткин закрылся в своем жилище.

«Сейчас он наскоро перекусит и завалится спать, - предположил Жорж. - Или займется чем-то совершенно иным. А мне спать нельзя! Мне ждать надо. Вот только кого? Может статься, до утра ничего не произойдет. Тогда что же, и завтра придется сидеть здесь среди строительного мусора и пылищи?» Но интуиция подсказывала ему - не придется. Все решится еще до рассвета.

В томительном ожидании прошло два часа. Курочкины давно выключили телевизор, и крики болельщиков сменило похрапывание главы семейства.

«Звукоизоляция ни к черту! - отметил молодой человек. - Следует дать строжайшие инструкции строителям».

На третьем этаже что-то шаркало по полу, потрескивало и сыпалось - то ли голуби устраивались на ночлег, то ли коты добычу не поделили. Неужели он ради этого променял теплую постель на пустую холодную комнату? Эх, сейчас бы поесть горячего, помыться и упасть на свежие домашние простыни, на пуховые подушки, укрыться одеялом и провалиться в блаженную дрему!