Максим Милованов - Рынок тщеславия

Некоторые тут же поспешили высказаться по поводу столь эффектного появления:

– Не может быть! Это не его машина и шмотки. Он все напрокат взял, чтоб повыпендриваться!

– А букет роз он тоже взял напрокат? – спросил Игорь.

– Все равно, не может быть! – не сдавался скептик.

А Вадик между тем уже проник в помещение и с ходу вручил бывшей классной руководительнице Валентине Павловне охапку алых роз. Пока опешившая Валентина Павловна мямлила слова благодарности, кто-то успел сосчитать, что роз в букете ровно двадцать семь, а кое-кто умножил в уме число двадцать семь на стоимость одного цветка и вполголоса объявил шокирующую сумму, точнее, произведение.

Игорь тоже пребывал в некотором шоке. Не от стоимости букета; его удивил вид Вадима. Гладко выбритое лицо, модная стрижка, белоснежная рубашка, стильный галстук в тон мышиного цвета костюма и начищенные до блеска башмаки – все это никак не соответствовало образу человека, которого в классе за чудовищную неопрятность дразнили Вадик-чернозем. Все, но не Игорь. Ему почему-то нравился этот тихий, безобидный белобрысый паренек, которого всяк норовил задеть и обидеть. Игорю частенько приходилось за него заступаться. Теперь было совершенно ясно, что за десять лет Вадим превратился в человека, который сам способен обидеть и защитить кого угодно.

Новый гость освоился довольно быстро. Вырвавшись из цепких объятий расчувствовавшейся классной руководительницы, он направился из одного угла актового зала в другой, улыбаясь всем подряд и пожимая тянущиеся отовсюду руки. Игорь жать руку другу не торопился. Присев на подоконник, он смотрел, как шествует по залу триумфатор. Да-да, именно триумфатор. Он знал Вадима лучше многих. И понимал, что для Дементьева, с его больным самолюбием и кучей комплексов, нынешний вечер был истинным триумфом. Школьник Вадик даже в самых смелых фантазиях не мог представить, что люди, прежде не замечавшие его, через десять лет встанут в очередь, чтобы пожать руку.

Минут через двадцать, когда ажиотаж пошел на убыль, Игорь покинул подоконник и подошел к объекту всеобщего внимания. Тот буквально утопал в объятиях школьных красавиц.

– Признайся, Вадик, ты ведь был влюблен в меня? – тиская рукав гостя, лепетала Лариса Прохорова, бывшая школьная дива номер один.

– Немного, – смущенно отвечал Вадим.

– А в меня? – наморщила лобик Ольга Потапова, красавица номер два.

– И в тебя немного, – признался гость, сильно покраснев. О его озабоченности по поводу Оли Потаповой в свое время знал весь класс.

– И в меня тоже? – прозвучал третий женский голос.

Ответа не последовало – Вадим увидел приближающегося друга.

– Здравствуй, Игорь! – воскликнул он, вырываясь из плотного женского кольца, и первый протянул руку. – Как же я рад тебя видеть!

– Привет…

Столь бурная реакция Вадима его сильно озадачила.

– А я подумал, что ты уже ушел домой!

– Собирался…

– Хорошо, что не успел. – Вадим взял друга за локоть и отвел в сторону. – У меня к тебе есть разговор. Может, выйдем, пройдемся по памятным местам?

Первым, да и последним местом, которое они посетили, стал небольшой пролесок метрах в ста от школы. Десять лет назад старшеклассники приспособили его под курилку. Судя по разбросанным повсюду окуркам, с годами ничего не изменилось.

– Куришь? – спросил Вадим, вынимая из кармана золоченый портсигар.

– Нет.

– А я вот никак не могу бросить. Сколько раз пытался…

Чиркнула зажигалка, заструился едкий сигарный дым.

– Ты, я слышал, с теткой Зинаидой коммерцией промышляешь? – спросил Вадим.

– Три ларька, – усмехнулся Игорь. – Разве это коммерция?..

– Не скажи! – возразил Вадим. – Для поселка с населением в три тысячи три ларька – это все равно что в городе три супермаркета. И какая твоя доля, если не секрет? Лучше в баксах… так я лучше соображаю.

– Долларов двести в месяц или около того, – после недолгого подсчета ответил Игорь.

– Негусто, – резюмировал Вадим. – Хотя по местным меркам это, наверное, деньги ломовые.

– Точно, – подтвердил Игорь. Он-то с такими деньгами чувствовал себя в поселке просто миллионером.

«Что ему за дело до моих доходов? – подумалось Игорю. – Уж не в „крышу“ ли метит? Вот смеху-то будет, если так! До сих пор по поводу „отчисления в общак“, „помощи нуждающейся братве“ и тому подобной чепухи никто из местной шпаны рта не смел открыть, опасаясь от души схлопотать по фейсу! Неужели доведется услышать такое от бывшего тихони?»