Рауль Мир-Хайдаров: Из Касабланки морем

Он прошел мимо стеллажа с "Правдой", "Известиями", "Комсомолкой"-- эти газеты, хоть и нерегулярно, с большими перерывами, Атаулин читал. И вдруг на глаза ему попалась подшивка "Литературной газеты". Вот эту газету Мансур Алиевич действительно видел редко. Может, в посольство она приходила и регулярно, но к ним, в глубинку, на объект, не попадала -- это точно. Случалось читать Атаулину ее три-четыре раза в год, не больше, когда кто-нибудь приезжал с Родины,-- а все приезжающие знают тягу к родным газетам и везут их кипами, да в редкие наезды в Москву. Но среди коллег-строителей Атаулина эта газета была хорошо известна и пользовалась популярностью, пожалуй, больше, чем их профессиональная. Конечно, большинство привлекала вторая ее часть, где широко ставились и квалифицированно обсуждались хозяйственные проблемы, эксперименты, поиски. Хотя кое-кого не оставляла равнодушным и другая половина газеты, где обсуждались чисто литературные, творческие проблемы. И среди коллег Атаулина, безусловно, были люди, которые, несмотря на те же условия, читали "Литературку" гораздо чаще, чем он. Но тут уж каждому свое. Зато у Атаулина можно было получить практически любую техническую консультацию, его так и звали шутя: "ходячая энциклопедия", а африканские коллеги, за глаза, между собой, окрестили его "Мистер ГОСТ", потому что он помнил наизусть практически все ГОСТы на изделия, материалы и строительные конструкции.

И споры у них по поводу статей в "Литературной газете" бывали горячие. Издалека, из Африки, они острее ощущали проблемы страны. Может, дома на что-то они бы и внимания не обратили, а здесь, на чужбине, все воспринималось глубже, острее. Сейчас, держа в руках подшивку "Литгазеты", Атаулин вдруг припомнил давнюю горячую дискуссию в культурном центре Найроби.

Тогда в Найроби он только прибыл, мало кого знал, поэтому по существу в споре не участвовал. В культурном центре по субботам устраивались вечера, а главное, люди приходили обменять книги. Здесь прекрасная библиотека: книжные новинки, журналы, газеты -- все в первую очередь доставляется сюда. В небольшом холле при библиотеке спор тогда и разгорелся о книгах, об авторах...

Из дискуссии, заинтересовавшей Атаулина, он понял, что разговор шел об ответственности перед читателем не только автора, но издателей и рецензентов, чтобы выходило меньше книг слабых, серых. Поскольку народ в холле собрался деловой, хваткий, тут же были выданы и кое-какие рецепты, показавшиеся Атаулину вполне логичными.

Кто-то, например, советовал указывать в книге не только фамилию редактора, но и фамилии рецензентов, с чьего одобрения пошла к читателю слабая книга, а если у иного рецензента таких книг наберется многовато, то такого и за версту не подпускать к книжному делу.

Кто-то сетовал, что иную повесть, а то и роман бездарный автор умудряется и в журнале напечатать, и в роман-газете тиснуть, не говоря уж об отдельных книгах то в одном, то в другом издательстве, а через год-два, глядишь, уже выходит переиздание. У неискушенного читателя, повсюду встречающего одну и ту же книгу и фамилию, складывается мнение, что это значительная книга, а писатель большой. Хотя все объясняется просто --служебным положением автора. Тогда же в запальчивости решили, что не мешало бы в каждой книге, каждой журнальной публикации в обязательном порядке давать небольшую справку об авторе, с непременным указанием должности -- в справке такой ничего оскорбительного для автора нет, даже наоборот: если он профессиональный писатель -- укажи, если он директор издательства или заведующий отделом в журнале -- укажи. Читатель наш самый подготовленный в мире, он поймет, лучше и быстрее любой ЭВМ подсчитает, кто кого и за что печатает. Итог дискуссии был такой, что решили об этом написать в "Литературку".

Дальнейшей судьбы многочисленных предложений Атаулин не знал, но недавно в какой-то книжке он увидел фамилию рецензента и порадовался. Значит, не зря тогда шумели. Вот какая история припомнилась сейчас Мансуру Алиевичу, связанная с "Литературной газетой".

Атаулин устроился поудобнее, разложил подшивку и стал подряд просматривать газету за газетой. Часа через два он вышел на палубу покурить и, вновь вернувшись в читалку, взял следующую квартальную подшивку газеты. На палубе, куда он выходил покурить, от обилия проблемных статей в "Литературке" пришла ему вдруг такая мысль: "То ли проблемы, словно лавина, неожиданно навалились на страну, то ли они всегда были, а мы не хотели обременять себя, отмахивались и откладывали в долгий ящик долгие годы, а сегодня уже откладывать некуда, все ящики полные, или, может, настало то самое время, о котором мечтал Ленин -- "время творческой зрелости масс". Ведь многие проблемы, и нешуточные, подняты по инициативе и силами читателей.