Мария Брикер - Желтый свитер Пикассо

Звонок от Варламова как обухом ударил его по голове.

- Клим, неважные новости, - устало сказал Иван Аркадьевич. - Сегодня в больнице скоропостижно скончался Рутгер Ольсен.

- Господи! - выдохнул Клим.

- Думаю, Алечка должна об этом знать. Но ты сам ей скажи, по телефону мне как-то не с руки.

- Как же это произошло, Иван Аркадьевич? Что случилось? Несчастный случай?! - потрясенно спросил Клим.

- Нет. Рут ухитрился каким-то немыслимым образом заболеть амебным энцефалитом. Вернувшись в Данию, он почувствовал себя плохо и подумал, что немного простыл в самолете. Но болеть не было времени: встречи с друзьями, светские приемы, выпивка… Его мучили постоянные головные боли, ныла спина, но к врачу он не обращался, пил аспирин по утрам, чтобы избавиться, как он считал, от легкого недомогания, похмелья и озноба. Боли с каждым днем становились все сильнее, аспирин уже не помогал. Когда он наконец понял, что со здоровьем возникли серьезные проблемы, было уже поздно. Врачи удивлены, что он вообще продержался так долго. Обычно при этой разновидности энцефалита смерть наступает на четвертый-пятый день. Дикость какая, в наше время - и энцефалит! Я с трудом в это верю, Клим, - печально вздохнул Варламов и простился.

Клим припарковал машину и долго сидел, уставившись в одну точку и пытаясь прийти в себя. У него в голове не укладывалось: как крепкий молодой мужик, талантливый, красивый, полный сил… мог взять и скоропостижно умереть от какого-то паскудного энцефалита? И каким образом он вообще ухитрился подхватить эту болезнь в стерильной Европе? В памяти вдруг всплыл день их бурного знакомства. Подарочная коробка с крысой и записка о скорой смерти… Клим похолодел, по спине его поползли мурашки. А ведь записка оказалась пророческой, хотя предназначалась, по словам Алевтины, не Ольсену, а именно ей, и случайно попала не к тому адресату. Коробочку с крысой, как выяснилось, презентовала Алечке завистливая Мария Леви, чтобы испортить ей настроение перед премьерой. Но Алечка презент даже не успела открыть. Подарок открыл Ольсен. Открыл - и через две недели скончался… Господи, а что, если та крыса, которую Рут потом выкинул в помойное ведро, была заразной?! Почему же тогда он, Клим, до сих пор жив? Ведь он крысу вынул из коробки за хвост и долго разглядывал ее в номере у Ольсена. Клим внимательно прислушался к себе - голова вроде бы не болела, чувствовал он себя нормально. И потом - Мария Леви! Она довольно долго находилась в номере у Ольсена и не торопилась его покидать. Значит, дело не в крысе, с облегчением подумал Клим. Ольсена ему было искренне жаль, хотя Клим почти не знал его. Смерть в самом расцвете лет казалась несправедливой и неестественной. Алечка тоже будет переживать. Как же ему не хотелось ее расстраивать! Но сообщить трагическую новость невесте все равно придется, только не сейчас, а вечером, после выставки, решил Клим и завел мотор.

Это был третий «молчаливый» телефонный звонок за день. Послушав немного тишину, Аля раздраженно бросила телефонную трубку на рычаг, плюхнулась на диван, сложила руки на груди и, глядя на аппарат с ненавистью, сдула с лица упавший на глаза завиток волос. Завиток на мгновение воспарил в воздух и вернулся в исходное положение. Алечка нахмурилась, сфокусировала глаза на кудряшке и, продолжая сидеть в той же позе, повторила попытку - безуспешно, волосы упали обратно на лицо. Алечка подула сильнее, еще раз, и еще, и дула до тех пор, пока не заслезились глаза и смертельно не зачесался нос. Пришлось заправлять волосы за ушко рукой, а так было лень…

Она забралась с ногами на диван, почесала пятку в полосатом шерстяном носке, схватила пульт, включила телевизор и бездумно уставилась в экран. Телевизор был превосходным: гордость Клима, с широким экраном, со стереозвуком, прекрасным изображением и немыслимым количеством программ на любой вкус. Смотреть его было одно удовольствие - первые четыре дня после возвращения в Москву. Лучше бы она не возвращалась из Европы вовсе! Может быть, тогда не было бы этого чувства гадливости в душе… молчаливых звонков, и тягостного ожидания, и сомнений.

Новых ролей ей пока никто не предлагал, хотя она уже оставила свои координаты нескольким агентам и ненавязчиво разведала обстановку в мире киноиндустрии. Разве что на прошлой неделе позвонил режиссер Мамонов, хам трамвайный, в фильме которого она снималась в роли трупа - бесчеловечно застреленной ревнивым капитаном Бурдыкиным женушки. Как режиссер ее тогда назвал? Фигалиной? Точно. И послал… грим снимать. Удивительно, как люди меняются! Теперь Мамонов был с ней вежлив, назвал по имени-отчеству, рассыпался в любезностях, поздравил с завершением работы в фильме Варламова и предложил главную роль в новом сериале с бесконечным количеством серий. Алевтина даже не стала слушать, о чем сериал, и отказалась. Обиды на режиссера она не держала, просто все сериалы Мамонова были чудовищны, хотя и транслировались по телевизору постоянно и набирали сумасшедшие рейтинги. Феномен бешеной успешности фильмов Мамонова был для Алевтины непостижим, как и нежная любовь российских граждан к мексиканскому «мылу». Мамонов настойчиво попросил ее не отказываться сразу и сообщил, что еще перезвонит на днях. Звонок оставил чувство раздражения в душе. Мелькнула мысль, что теперь так просто Мамонов от нее не отвяжется, будет звонить и доставать еще очень долго.