Мария Брикер: Желтый свитер Пикассо

- Ваше мнение для меня всегда имело большое значение, - улыбнулась Елизавета Павловна. - Но вы напрасно, голубчик, на мистику грешите. Людям всегда было интересно то, что не поддается здравому объяснению.

- Речь не о том, душа моя. Авторы подобной халтуры пытаются замаскировать незнание психологии и списывают все на мистическую составляющую. А конец всегда предсказуем. Хотите, я расскажу вам, что там дальше по сюжету? «Черное пусть станет белым, а белое - черным». Мальчик обгорел, ведь так? - Елизавета Павловна кивнула. - Раз обгорел, лицо его стало безобразным. Именно этого на самом деле и боялась генеральская жена больше всего на свете - что ее ребенок не будет красив, как ангелочек. Погибают все, кроме кухарки Зинаиды. Почему? Да потому, что кухарка - единственная, кто знал об истории с проклятием. Невообразимая глупость, голубушка. Как вы считаете, в реальной жизни стала бы женщина, подобная Таисии, делиться с кухаркой своими неприятностями? Не стала бы. И тем более не спрашивала бы у нее совета. Но нужно же мальчику, когда он подрастет, от кого-то узнать правду, поэтому автор и оставляет кухарку в живых, а с родителями расправляется, чтобы вызвать у читателя дополнительную порцию жалости к герою. «И все люди станут слепы и не увидят истины в том, что ты любишь, а будут видеть только угли и золу». Несомненно, мальчик рос добрым, умным, талантливым и с душой чистой, как у ангела, но люди этого не видели в упор из-за его уродства. Мальчик был несчастлив, страдал и мучился, никто его не понимал и не любил, а Зинаида тем временем, уверенная, что не в безобразном лице дело, даром времени не теряла и делала все возможное, чтобы снять заклятие. Она долго и упорно разыскивала старуху и, конечно же, нашла. И стала ее допытывать. Старуха, несомненно, к тому времени уже раскаялась, но была не в силах помочь и отправила кухарку восвояси, пообещав, что заклятие победит только настоящая любовь. Возможно, поставила какое-нибудь обязательное условие для юноши, чтобы тому жизнь медом не казалась. Не суть важно.

- Поразительно, именно так все и было! Почти… - восхищенно воскликнула Елизавета Павловна и захлопала в ладоши.

- Что значит - «почти», голубушка? Неужели я в чем-то ошибся?! - притворно возмутился Варламов.

- Что вы, ни на минуточку не ошиблись. Далее события развивались именно так, как вы сказали. Но у этой повести нет конца. Она оборвалась на самом интересном месте, и я так и не узнала, чем все закончилось.

- Уверен, что все закончилось хорошо, - мягко улыбнулся Иван Аркадьевич. - Юноша сделал все, как велено, и тут же объявилась красотка с добрым сердцем, которая полюбила несчастного за его светлую душу. И юноша так обрадовался, что сразу разбогател, нашел высококлассного пластического хирурга, сделал себе операцию и превратился в красавца. И стали они жить-поживать и добра наживать.

- Шутник вы, Иван Аркадьевич! Но что же мне со всем этим делать? Признаться, я очень сильно рассчитывала на ваш совет. Ума не приложу, почему именно мне прислали эту неоконченную повесть по почте?

- Вы у нас известная меценатка, - добродушно сказал Варламов. - Автор, вероятно, решил, что может заинтересовать вас отрывком из своего гениального произведения, и вы тут же броситесь продвигать новый талант. Что, впрочем, вы сейчас и пытаетесь сделать.

- Да, но на конверте нет обратного адреса и имени отправителя, - возразила Елизавета Павловна. - Автор даже не посчитал нужным указать свое имя и возможный способ связи в случае моей заинтересованности. Согласитесь, Иван Аркадьевич, это очень странно.

- Ничего странного. Он намеренно напустил на себя ореол таинственности, чтобы вас заинтриговать. И, как я понимаю, у него это неплохо получилось. Не сомневайтесь, скоро он сам объявится. Советую сразу же его отшить, иначе не отвяжетесь потом.

- Вы правы, Иван Аркадьевич. Как всегда. Заинтриговал меня этот паршивец донельзя! Ну да ладно - шут с ним, раз вы считаете, что повесть эта не стоит и ломаного гроша. По правде говоря, я и сама так считаю, - вздохнула Елизавета Павловна и убрала рукопись в стол. - А не выпить ли нам еще кофейку? - спросила она и загадочно посмотрела на Варламова. - Признаюсь, я просила вас приехать совсем не из-за этой вещицы. У меня к вам дело, друг мой, очень личное и сугубо конфиденциальное.

- Я весь внимание, Елизавета Павловна. Но что случилось? - с беспокойством спросил Варламов.

- Так как насчет кофе? - робко спросила мадам де Туа, и Варламов уловил в лице Елизаветы Павловны смущение и нерешительность.