Мария Брикер - Желтый свитер Пикассо

- Алеська, прости меня, - вякнул Клим, заваливаясь в номер. - Я больше не буду тебя ревновать, чефное слово. Ты меня еще любись?

- Какой же ты дурашка, конечно, люблю, - улыбнулась Алевтина и осторожно прикоснулась пальчиком к его разбитым губам. - Бедненький мой! Пойдем спать, я так соскучилась, - погладив его по растрепанным волосам, нежно сказала Алевтина, взяла за руку и повела к кровати. Клим покорно поплелся следом, уселся на кровать, стянул с себя пиджак…

- А это фто? - проревел он и вскочил, тыча пальцем в розу. - Фто это - я тебя спрафиваю?

- О господи! - обреченно вздохнула Алевтина и рухнула на постель.

В маленьком ресторанчике, расположенном на первом этаже гостиницы, было тихо и светло. Аккуратные столики с белоснежными скатерками, залитые утренним солнечным светом, кремовые стены, картины в пастельных тонах, изящные вазочки с букетиками живых цветов, льняные бледно-розовые салфетки - все чистенькое, свеженькое, крахмально-карамельное.

Клим занял столик у окна и сквозь стекла темных очков хмуро взглянул в меню, предложенное официанткой, такой же чистенькой, свеженькой и крахмально-карамельной. И не было ничего удивительного в том, что девушка разглядывает его с подозрением, немного нервничает и косится на телефон - в интерьер данного заведения Клим вписывался с трудом. Опухшая разбитая физиономия, темные очки и несвежая белая рубашка - хорошо еще, что он, превозмогая дикую головную боль, аккуратненько пришил оторванный после общения с Рутом карман. Подумаешь, нитки оказались желтыми! Со сна не разобрал. Пришивал ведь на скорую руку, в ванной, чтобы, не дай бог, не разбудить Алечку. А эта «карамельно-крахмальная» выпучила на него свои глазищи, как будто никогда в жизни не видела мужика после бодуна. И верно говорят, что Европа постепенно приходит к упадку. Никакого гуманизма и чуткости в людях не осталось. Ну не успел он съездить в аэропорт за своими вещами, не успел! Клим разозлился, и от злости голова его разболелась еще сильнее. Нужно было принять экстренные меры, чтобы избавиться от похмелья. Он заказал себе омлет с грибами, апельсиновый сок, кофе и пиво и в ожидании заказа прикрыл глаза. Долго ждать не пришлось: официантка ловко расставила на столе напитки, плюхнула перед ним тарелку с омлетом и, скупо пожелав ему приятного аппетита, исчезла.

Клим с отвращением посмотрел на омлет, отодвинул тарелку в сторону, схватил бокал с пивом, осушил его в два глотка, крякнул, запил апельсиновым соком и стал медленно цедить кофе.

Варламов явился с небольшим опозданием. Старик выглядел бодрым и элегантным, в тонкой светлой водолазке под горло и идеально отглаженных брюках в тон. Его длинные седые волосы были собраны в хвост и перетянуты резинкой, на носу поблескивали дорогие очки в тонкой оправе, в руке он держал потертый кожаный портфель.

«Богема, мать его…» - недовольно подумал Клим, нехотя пожал Ивану Аркадьевичу руку, снова придвинул тарелку с едой и принялся хмуро ковырять вилкой в омлете.

- Что, Клим, голова болит? - ехидно спросил Варламов, сел напротив и поставил портфель под стол.

- Как вы проницательны, - буркнул Клим. - Впрочем, у меня всегда болит голова, когда я вижу вас, любезный Иван Аркадьевич. Что на этот раз вам от меня понадобилось?

Варламов улыбнулся официантке, заказал кофе и внимательно посмотрел на Клима.

- Слышал, у тебя дела идут неважно. Ты вышел из икорного бизнеса, затеял новый проект, весьма интересный и прибыльный, кажется, элитный закрытый ночной клуб, но не рассчитал своих сил и оказался в сложном положении. Как я понял, у тебя возникли проблемы с получением кредита под новый бизнес? Да и по прошлым долгам ты не до конца рассчитался, планируя с первых прибылей погасить задолженности.

- Откуда такая осведомленность? - усмехнулся Клим.

- Довольно хорохориться, голубчик, - сухо сказал Варламов, закуривая сигарету. - Неужели ты еще не понял, что я твой друг, а не враг.

- Да в гробу я видал таких друзей! - не сдержался Клим, но тут же смутился. - Простите, Иван Аркадьевич, но давайте расставим все по своим местам. Я благодарен вам за Алю, за заботу, за участие в ее судьбе. Спасибо, что не поставили ее в известность о той мерзости, в которой мне пришлось участвовать по вашей милости, и увезли ее из России, чтобы она ни о чем не догадалась и не узнала от «добрых» людей. Я все понимаю, вы ведь намеренно увезли ее в Европу, пока все не утрясется. Возможно, если бы не вы - я никогда бы не встретил ее и не полюбил. А Алечка навсегда осталась бы актрисой эпизодических ролей. Но простить вас за то, что вы так ловко манипулировали нами, чтобы добиться своей цели, - я не могу. Вы вообще в курсе, что Антон Бенедиктович Берушин через несколько дней после возвращения в Москву из Приреченска был застрелен собственной супругой, а потом милейшая женщина, Изольда Валентиновна, покончила с собой? - глядя на старика в упор, спросил Клим. - Берушин был, конечно, порядочной сволочью и перед смертью успел мне подгадить в делах. Думаете, почему я не могу получить кредит ни в одном банке? Но цель не оправдывает средства - ясно вам?!