Мария Брикер - Изысканный адреналин

- Лучше бы наоборот, - задумчиво заявил он.

- Что? - не поняла Коновалова.

- Ну, лучше бы Редников был пассивным. Я все-таки мужчина, завоеватель, - объяснил он и застенчиво спросил: - Слышь, Мань, а что мне в клуб надеть? Знаешь, у меня есть такие симпатичные кожаные штанишки и ярко-красная рубашка с вышивкой на воротнике…

Кожаные штанишки и ярко-красная рубашка с вышивкой на воротнике смотрелись на Чижикове так трогательно, что Мэрилин с трудом сдержала слезы умиления. Цвет лица оператора сливался с рубашкой, а лысина поблескивала в свете ночных огней города. В общем, сегодня Макс Чижиков был неотразим. К тому же впервые в жизни он был гладко выбрит и надушен одеколоном.

- Чижиков, ты…

- Молчать! - рявкнул Макс, к беседе оператор был явно не расположен. Собственно, Мэрилин сама не горела желанием поболтать - как только «Рено» выехал на проспект, она с увлечением принялась читать молитву «Отче наш», потому что Макс несся по городу на бешеной скорости и частенько выезжал на встречную полосу, гневно сигналя несущемуся в лоб автотранспорту. Делать замечание оператору Мэрилин побоялась и, только когда Макс припарковал «Рено» на тесной стоянке клуба «Красный монах», плотно заставленной дорогими иномарками, перестала читать молитвы, шумно вздохнула и открыла рот.

- Чижиков, блин! Лучше быть голубым, чем мертвым! Козел! Сволочь! Тупица! Мать твою! Чтоб никогда больше не смел так делать. Понял, придурок?!! - заорала она во все горло и для убедительности отвесила оператору смачный подзатыльник.

Макс очумело посмотрел на напарницу, потупился и кивнул.

- Хорошо! - рявкнула Маня и успокоилась. - Так, время - без пятнадцати двенадцать, гоблины уже там. Селиван готовится к концерту, Редников глушит коктейли в баре. Иди, Чижиков, настал твой звездный час.

- А ты? - пискнул оператор.

- Я зайду попозже, нас не должны видеть вместе. Ключи от тачанки оставь. Я их потом засуну под крыло левого переднего колеса.

- Как я выгляжу? - тревожно спросил Чижиков, вложив трясущейся рукой в ладонь Мэрилин брелок с ключами.

- Пуговки на рубашке расстегни. Что ты, как монахиня, запаковался. - Чижиков с перекошенной физиономией медленно расстегнул две верхние пуговицы. Мэрилин продолжила наставления: - И морду улыбни. У тебя сейчас фейс, как у фашистского оккупанта с иллюстрации из учебника по истории СССР. - Оператор послушно растянул рот в улыбке, улыбка получилась жуткой и кровожадной. Зрелище поистине пугающее, но не поддержать товарища Мэрилин не могла. - Ну вот, совсем другое дело, - ободряюще похлопала она Макса по плечу. - Ступай, Чижиков, Родина тебя не забудет.

Чижиков с кривой улыбкой и взором, полным отчаяния, скрылся за дверью клуба «Красный монах». Прошло пять минут - оператор не вернулся, значит, фейсконтроль прошел успешно.

Выкурив сигарету, Мэрилин надела маскарадный костюм преданной поклонницы Селивана: безобразные очки с толстыми линзами, нелепый парик с косичками а-ля внучка Деда Мороза, вставила в рот фальшивую челюсть, набросила на плечи старую застиранную кофточку и посмотрела на часы.

- Злобный коршун любви-и-и-и-и… Расклевал мое сердце до крови-и-и-и, - пропела девушка и вышла из машины.

На входе ее тормознул охранник.

- Эй, подруга, ты куда? - сухо спросил мордоворот.

- Я это… Уборщица я, - прошепелявила Мэрилин, поправив кофточку на груди.

- Тогда за каким лядом через главный вход прешь? Персонал со двора входит. Новенькая, что ль?

- Угадал, касатик, новенькие мы. Маней звать. А ты тоже, это самое, как и все они?

- Чего?

- Я говорю, может, как-нибудь после смены это самое? - Мэрилин лучезарно улыбнулась, продемонстрировав выступающие вперед кроличьи зубы, и кокетливо поболтала косичкой в воздухе.

- Да иди ты… работай уже, Маня, - с ужасом замахал руками мордоворот. Мэрилин еще раз сверкнула фальшивой челюстью и, виляя задом, продефилировала мимо охранника.

Изнутри клуб оказался гораздо больше, чем она предполагала. В одном зале - большой танцпол со сценой и барной стойкой, в другом - ресторан, «тихая гавань» для более интимного времяпровождения: изысканно сервированные столики, покрытые бордовыми и белыми льняными скатерками, стулья с высокими спинками, вдоль одной стены - несколько столиков с диванчиками.

Оформление залов также кардинально различалось между собой: спокойное ретро в тихом зале - черно-белые стилизованные под старину фотографии на стенах с изображением музыкантов, певцов, актеров, писателей и прочих деятелей искусства - этакая «доска почета» голубой богемы. На некоторые знакомые лица, глядевшие на Мэрилин с фотоснимков, она взирала с открытым от удивления ртом. В частности, на Чайковского, ее даже в некотором роде возмутило, что великий композитор висит здесь. Страстно захотелось снять портрет со стены и запрятать его куда-нибудь подальше от посторонних глаз или перевесить на стену консерватории. Неважно, какую ориентацию приписывала молва композитору, но в ночном клубе, по мнению журналистки, ему висеть непристало! Но особо порадовал портрет Джуди Фостер. За каким лядом ее повесили на стену?