Юлий Арутюнян - Ноль-Ноль

Помимо Фема и Шульца, среди матросов было трое новеньких, все англичане. Вид их был пост-модерново страшён: татуировки с неприличными изречениями и другие стандартные знаки принадлежности к двадцать первому веку — пирсинг и серёжки. Всё в самых неподходящих местах.

«Якобы круто и якобы страшно… Компания та ещё» — прошептал Шульц, а вернее теперь Пауль Шмидт.

Рената, видимо, так устала под утро, что ничего оригинального выдумать не смогла.

«Шульц, Шмидт… по сути одно и тоже…» — сказала тогда она.

Это сильно оскорбило молодого матроса, желавшего быть если не Рамзесом, то уж по крайней мере Фердинандом.

***

Пробубнив лекционную скуку, Ван де Бур повёл новичков показывать баржу.

Пятидесятилетняя старушка кряхтела и стонала даже без видимого волнения на море. В звуках этого оркестра можно было насчитать с десяток инструментов. Первыми выделялись, конечно судоходные скрипки — канаты, поющие свою мелодию со всех сторон корпуса.

Низкий контрабасно-утробный гул создавало тело старушки. Само по себе, оно пело что-то своё, минорное в две-три ноты, без видимого воздействия.

Тихо шипела охлаждающая моторы вода, пенистым писом бьющая из туши сухогруза. Скрип дверей, холостой рокот моторов и приглушённые голоса человеков и чаек дополняли симфонический букет.

Первым делом Де Бур выдал всем тёмно-синюю униформу. Она включала в себя нижнее бельё, верхнюю одежду и ботинки.

«Вне своей каюты без униформы чтоб я никого не видел! Наказание — гауптвахта или карцер!» — сказал он.

Сначала Пауль вознамерился задавать много вопросов экскурсионного плана, но его вовремя одёрнул Шарль. Было бы странно от бывалого матроса услышать: «А что это за шпиндель?». Или ещё лучше: «Ну и куда ведёт этот канат?».

Пройдя по основным отделам корабля де Бур остановился около небольшой пристройки на корме. Входная дверь была на кодовом замке, и явно диссонировала своей технологичностью с отстающим на век всем окружающим.

- Если кто приблизится к этой двери, — довольно зловеще произнёс де Бур, — тот будет иметь дело с капитаном… Нехорошее для вашего организма дело.

- А что там? — спросил бестолковый Шмидт.

- Тела тех, кто задавал подобные глупые вопросы, ясно?

- Ясно… больше не буду.

«Ночью зайдём и посмотрим» — подумал Шарль.

После этого им был показан неотапливаемый карцер.

«Через три дня наступает смерть от переохлаждения» — похвастал де Бур.

Кают-компания не произвела никакого впечатления. Стол, диван, да пара иллюминаторов. Какой-то паршивый морской пейзажик на стене.

«Как будто, кто-то здесь собирается скучать по морю» — подумал Пауль.

- Это столовая. Изысканная английская кухня. Никакой китайщины, или упаси босс франко-итальянщины. Нормальная здоровая еда. Отварные овощи. Всё сбалансировано, — де Бур взглянул на Шарля. — Вы ведь француз?

- Вроде…

- Теперь вы не француз. Запомните, здесь, на корабле, никакого расизма! Здесь все — англичане, ясно?

- Ясно…

- И еда… Без этих ваших… штучек, — он так поморщился, будто сжевал таракана, — В основном британские консервы. Слышите? Британские…

- А это ваши апартаменты, прошу — Ван де Бур махнул рукой в тесную каюту.

***

Воздух стоял здесь так, что теснящиеся трёхэтажные койки, казалось, висят в его густоте, как мясо в холодце. Местечко усугублялось интересной цветовой гаммой: грязно-коричневый цвет стен гармонировал с болотно-зелёными одеялами, вызывая нехорошие желудочно-кишечные ассоциации. Задраенный иллюминатор так оброс плесенью с обеих сторон, что фотоны застревали в ней, оставляя помещение в загадочном полумраке.

«Самое место для поножовщины» — подумали одновременно, казалось, все новички.

- Сами разбирайтесь кто у вас и где. Через полчаса построение на палубе. С вами будет говорить капитан Свифт. Извольте одеть униформу. Помните про карцер!

Когда он ушёл, в помещении явно стало лучше. Первым тишину нарушил Пауль:

- Давайте знакомится. Я Пауль. Как было сказано, англичанин.

- Бен. То есть Бенджамин, — молвил самый «симпатичный» из троих, обладатель драконьей татуировки, — Тёзка капитана. А это дружки мои, Джон и Джим. Смотри не перепутай.

Он ткнул пальцем на двух одинаковых субъектов с какими-то волчьими лицами. Серый цвет кожи и пустышки глаз действительно позволяли легко их перепутать.

- А ты значит был недавно французом?

- Да, но уже нет, — ответил Шарль. — Уже англичанин.