Юлий Арутюнян - Ноль-Ноль

- Ну?

- А там, — он выдержал театральную паузу, — гигантский принтер. Размером со слона. Представляешь? И запрограммирован он печатать только сто долларовые купюры. Вот.

- Удивительно. Мне приснилось нечто похожее… — Шарль задумался, — И чем же это у тебя кончилось?

- А вот чем. Ты ведь личность высокой морали, убивать никого не хочешь… Так вот. Ты устроил там пожар. При посредстве твоего этого… электричества. С диэлектриками.

- А мы?

- А мы переплыть успели, костюмы спрятали и патрулируем. А огонь уже снаружи. Датчики пожара не работают, — он посмотрел на Шарля, — ты же их испортил, забыл? Вот мы и подняли тревогу. У нас на барже. Огонь со стороны видать лучше. Ну Фудзик и стал всех будить. И меня разбудил. Вот так я и проснулся!

- Да уж. Вот это сон. Только ты в одном ошибся. Пожар надо устроить после транспортировки денег на баржу. Логично?

- Логично… Как же я не сообразил, — Пауль почесал затылок.

- А пожар точно не смогли потушить?

- К моменту спуска спасательных шлюпок я уже проснулся. — Пауль задумался, — Раз шлюпки спустили, значит кораблю «Капут Мортум».

- Что?

- Это я от одного художника слышал. Они так там ругаются… ну у них, в мастерских.

- А… А вообще хорошая идея. Сделать бы что-нибудь в этом роде, — и Шарль рассказал свой сон Паулю во всех подробностях. И успел как раз вовремя — Фудзи уже вручал им швабры. За познаванием закоулок сухогруза ушёл весь день, а к вечеру они увидели на горизонте огни другого судна.

***

- Это Фрегаты типа «Оливер Хазард Перри», — молвил Пауль, стоя на палубе с Шарлем в отдалении от других любопытствующих матросов. — Водоизмещение — четыре с лишком тысячи тонн. Двадцать девять узлов скорость.

- А команда сколько?

- Двести девятнадцать человек. Два вертолёта SH-60 Seahawk , куча оружия. Ракетные установки и всё такое. Упаковано по самое «пора уже». Ты действительно хочешь потопить треть миллиарда долларов?

- Ага, плюс революционный печатный станок.

- Один из…

- Ага, один из.

- А если его там нет? Мы же точно не знаем, есть ли он там. Всё догадки, да сны…

- Хуже не будет. Команда спасётся на лодках, вон их сколько, — сказал Шарль разглядывая серые борта гиганта, разворачивающегося перед ними в свете прожекторов.

Фрегат действительно выглядел устрашающе. Вся команда, включая Фудзи, как заворожённая, рассматривала его амуницию. Один Пауль напрягся, повернулся спиной к великану, и явно начал думать что-то своё. Наконец он произнёс, глядя куда-то в бесконечную темноту:

- Страшно чего-то. А вдруг мы ошибаемся… Вдруг они действительно защищают нашу мирную жизнь от нападок ужасных экстремистов? Вдруг именно эта боевая единица призвана спасти мир от терроризма и …

Тут Шарль, отвернувшись от зрелища, прервал его:

- Экстремистов, которых они же и создают? Опять этот параноидальный тупизм? Мы собрали столько доказательств, что труднее доказать присутствие луны на небе. В безоблачное, — он постучал Пауля по лбу, — полнолуние!

- Ладно, ладно.

***

Море было на редкость спокойным, и Фудзи приказал всем построится на палубе. Его косо освещали прожектора, что делало луноликий оскал японца похожим на маску языческого идола. Зловещесть добавляла интонация его торжествующе-парадного тона, которым он отдавал приказания.

Он зачитал списки тех, кто отправится на фрегат, и будет грузить ящики на вертолёты. Несколько больших контейнеров они подхватят краном прямо с кормы фрегата.

Как Шарль и думал, никакой возможности отлучиться или узнать, что на самом деле есть на борту серого великана, не было. Даже отлучиться в туалет ему не дали. Не положено.

Группа вооружённых солдат следила за каждым их шагом, и они, освещённые прожекторами, суетились с ящиками у них как на ладони.

«Ладно, ладно… подождите. Будет вам сегодня фейерверк», — думал Шарль, стуча от холода зубами.

Ноябрь не самый тёплый месяц в этих краях, особенно ночью. Полная луна уже пошла на спад, но тем не менее, пыталась конкурировать с прожекторами.

Шарль вдруг подумал, глядя на шевелящиеся фигурки людей, что делание зла стало для них банальной рутиной, что нет места в их голове каким-нибудь более подходящим мыслям. Такие не усомнятся в целесообразности военных потуг, их не постигнет раскаяние. Иерархия деловито шастающих воинов работала как хороший двигатель, где каждая шестерёнка знает свое место. При этом она не спрашивает: «А на своём ли я месте?» В её функцию не входит спрашивать. Её функция крутится…