Виктор Мясников - Цейтнот

- В чем дело, товарищи?

- Милиция, - махнул удостоверением Рогожкин. - Хорошо, что пришли, будете понятыми.

Из-под мышки мужчины выпростались бигуди.

- Гера, ну что там?

- Успокойся, лапочка, милиция не к нам.

Наконец и Игнатова глянула одним глазом над цепочкой, вскрикнула:

- Боже мой, Игорь!

- Впускай гостей, хозяйка! - Ямщиков помахал рукой.

Хозяйка замялась, заюлила глазами.

- Ой, у меня там беспорядок, все раскидано...

- Открывайте! - оборвал её Рогожкин. - Не в игрушки играем. Обернулся. - Ерошин, вызывай группу. И следователя Елецких пусть из койки выковыривают, ему это дело крутить.

Игнатова покорно открыла дверь, встала, кутаясь в наброшенный халат. Из спальни, робко покашливая, вышел сухощавый лысый мужичок с бородкой клинышком. Заправил рубашку в брюки, сделал что-то вроде книксена.

- Здрасте... - выдохнул коньяком.

Игнатова очнулась, забормотала:

- Это Володя. Мне страшно одной, вот, позвала. Володя, познакомься, это Игорек. Игорек, это Володя. Вот. Тоже художник...

Ерошин прыснул. Ямщиков, отвернувшись, зашелся в беззвучном хохоте.

- Идиотка! - закричал Копырин. - Дура старая! Швабра! Из-за тебя все! Связался с...! Да я из тюрьмы твоему козлу прямо в Африку напишу, как ты тут, с разными плешивыми в койке кувыркаешься, пионерка-пенсионерка! Кляча!

Игнатова мгновенно рассверипела, с визгом вцепилась ногтями в лицо Копырина.

- Паразит! Чего ж ты ко мне бегал, к старой!

Их еле разняли. По щекам Игоря Сергеевича бежала кровь, он морщился, стиснув зубы. Только сейчас Ямщиков заметил, что у того сбриты столь приметные рыжие бакендарды. Тихий Володя, втянув голову в плечи, снял со спинки стула пиджак и направился в прихожую.

- Я уж пойду, чай, не одна теперь.

Его остановили и отправили в спальню. Хозяйку отсадили подальше. Соседей-понятых подвели поближе. В кармане рыбацкой шубы лежал старый "вальтер". Паспортов оказалось целых три, в том числе заграничный, все на разные имена. В специальном жилете множество узких длинных карманов заполняли пачки денег. Тем временем Ерошин развязал чехол с палаточными стойками. Среди стоек, завернутые в парусину, торчали шпаги, сабли, самурайский меч. Игнатова снова кинулась на Копырина, визжа:

- Ворюга! Ты же и обворовал, подонок! Доллары! Все доллары украл, все унес...

Ерошин усадил её, плачущую, в кресло. Ямщиков аккуратно распечатывал карманчики на животе Копырина, диктовал протокол и одновременно разговаривал:

- Пачка купюр в тысячу рублей в банковской упаковке, пачка купюр в пятьсот рублей в полиэтиленовом мешке. Ишь ты, я таких бумаг ещё и не видел ни разу. Дензнаки США номиналом в сто долларов в количестве - оставить место - общая сумма - тоже оставить место. Чуть позже сосчитаем. А вы, Игорь Сергеевич, знаете сумму?

- Знаю, - Копырин свысока посмотрел на оперативника, - сто пятьдесят две тысячи. Так что уработаетесь считать.

Он уже понял, что вляпался капитально. Теперь следовало вести себя по-умному, зря не конфликтовать и попытаться понять, что милиции известно. А может, думал, ничего особенного им и не известно.

- А вот и камушки зелененькие! - Ямщиков с удовольствием выложил полиэтиленовый пакетик с огранеными изумрудами. - Понятые, не отвлекайтесь, сейчас пересчитывать будем. А если у эксперта есть аптечные весы с собой, так и завесим.

- Послушайте, - Копырин заговорил совершенно спокойно, он уже полностью владел собой, - закон не запрещает иметь в собственности деньги и валюту.

- Правильно говорите, Игорь Сергеевич. Закон запрещает женщин шпагами ширять, а деньги иметь можно, если не ворованные.

- Да я и не собирался эту Игнатьиху колоть. Так только, погонять. Из ревности.

- Отличная версия для защиты. Девушка изменила! А сабли тоже из ревности украли?

- Сабли я купил. Тысячу долларов, между прочим, отдал.

- Что?! - подскочила Игнатова. - Ты же их в залог за машину дал!

- Видали? - Копырин обиженно мотнул головой. - Этой рухляди красная цена - полсотни. За тысячу я бы "тойоту" мог взять семилетнюю.

- С этим - потом, - пресек начинающуюся перепалку Рогожкин. - Вы, Копырин, сегодня днем, то есть уже вчера, - капитан глянул на часы, - вот этим штыком убили Эвелину Медведенко. Предлагаю дать показания.

Игнатова ахнула. Лицо Копырина побледнело, он качнулся, словно теряя сознание. Потом по щекам у него пошли розовые пятна.

- А-а... - голос у него сел, он сглотнул комок, - это неправда. Этого не может быть.

- Может, - жестко сказал Ямщиков. - Свидетели есть. Мы и про дом в Чупахино знаем. И братцев-тунеядцев взяли, Шеф!