Виктор Мясников - Цейтнот

- "Положь в полиэтилен сумку", - сказал он раздумчиво. - Именно "в полиэтилен сумку". Не в газетку, не в черный дипломат, не просто упакуй "в полиэтилен сумку". Почему? По. Че. Му.

Три раздельных слога, по-прежнему сосредоточенный взгляд и механическое покачивание пальцем.

Капитан сразу успокоился и предположил:

- Сумка компактна, легка, можно прощупать, что внутри... Но, с другой стороны, зимой с такими почти не ходят. На морозе деревенеет, может лопнуть, заметна, привлекает внимание.

- Вот именно! - Ямщиков воздел палец к потолку. - Издалека. Эти сумки здесь по всей квартире набросаны. Вон одна, вторая. В шкафу ещё целый рулон.

- Кто разрешил в шкафы лазать? - снова подал командный голос Рогожкин.

- Да он и не закрывается, створка отходит, - отмахнулся Ямщиков. Мыслилось так: в это время она как раз приходит с работы. Разворачивает послание, читает, видит пальчик. До неё доходит, что действительно не шутят...

- Цепляет сумку, - подхватил Рогожкин, выражение лица его резко переменилось, - бегом к почтамту. Там вторая записка с указанием, куда нести дальше. А потом?

- Сумка! - Взгляд Ямщикова уже не был таким хмуро-сосредоточенным, в нем разгоралась радость, как у примерного второклассника, первым решившего трудную задачу. - С картинкой! Ее по сумке должен опознать человек и получить выкуп.

- Так, погоди. - Капитан призадумался. - Все сходится. Если просто положить в условное место, тогда незачем требовать сумку.

- Вот именно! - Ямщиков радовался, как ребенок на новогодней елке, забыв, что в двух шагах врачи приводят в чувство несчастную, состарившуюся за три часа на десять лет, женщину. - Сразу, пока, кроме страха, никакаих чувств, пока мозги отключены, сует в сумку драгоценности, несет, тут же у неё забирают. А потом звони в милицию, устраивай засады, ищи-свищи.

Рогожкин эти подробности уже не слушал - и так все было ясно. Он кинулся на кухню, а Ямщиков устремился на связь со штабом.

Выбора не оставалось. Полковник Гераскин отдал приказ блокировать сквер у почтамта, который до этого просто держали под наблюдением. Специалисты управления на всякий случай разработали несколько вариантов, но никто пока не знал содержания записки на ветке за памятником. В любом случае сумка с бриллиантами должна находиться под постоянным наблюдением.

Вот только Анна Георгиевна не могла встать, не могла пойти, она не могла даже пошевелить рукой.

- В больницу бы надо или, в крайнем случае, пусть дома в постели полежит. Утром заедем, проверим, как здоровье, - молодому доктору все было ясно.

- Это катастрофа, - осипшим голосом прошелестел Рогожкин.

Доктор понятия не имел о серьезности ситуации и снисходительно улыбнулся:

- Ну уж сразу и катастрофа. Послезавтра будет в норме.

Капитан наклонился к измученному, истончившемуся лицу Поляницкой, тихо заговорил:

- Анна Георгиевна, надо нести выкуп. Ничего другого не остается. Вы сможете встать?

- Женщина прикрыла глаза, едва-едва пошевелила головой из стороны в сторону. Из-под век выступили слезы.

- Не могу... - зашептала с трудом. - Сделайте что-нибудь... Отдайте все...

* * *

Полковник чертыхнулся, посопел в трубку.

- ты вот что, Рогожкин, артистку эту, соседку, нельзя задействовать, как подставную?

- Нельзя, - вздохнул Рогожкин. - И по габаритам, и возраст, и нервы...

- Так...

Полковник Гераскин руководил всей операцией, ему и думать, где взять женщину сорок шестого размера, чуть смуглую, черноволосую. И не позже, чем через пять минут. Будь в запасе хотя бы полчаса... Впрочем, буквально в двух шагах, всего лишь ниже этажом, на пульте вневедомственной охраны сидела дюжина девушек. И среди них наверняка нашлась бы подходящая.

Разговор с майором Кузьменковым, начальником над пультовскими красавицами, краткий, но чрезвычайно бурный, кончился так:

- Сейчас магазины закрываться начнут, сигнализация включается, а на пульте пусто. Я, что ли, сяду на телефон за оператора?

- Ну и сел бы на полчасика, а, Кузьменков? Ну, не можешь сам, я генерала попрошу, может, он девочку подменит?

Кузьменков крякнул в трубку, потом пробурчал:

- Ладно, забирай. Сорок шестой размер, говоришь? Учти, будешь должен... радиатор для "уазика".

- Да хоть целую "волгу"! - обрадовался Гераскин. - Ты ж во как выручил, Кузьменков!

Ритуал был соблюден.

* * *

Верочка Котова поняла свою задачу так: куда-то пойти, что-то отдать. И все дела. Нетрудно и приятно: романтическая вуаль таинственности, только одна Верочка может спасти операцию угрозыска, спасти детей. Легкий холодок опасности, ну а потом... Тут фантазии немножко не хватало. Может, фотографии в газетах, интервью на всех телеканал, может, орден Мужества... А когда в квартире Поляницкой она надела швейцарские сапоги, норковую шубу и шапку из самого разнастоящего соболя, то ощутила себя одновременно королевой и кинозвездой, исполняющей роль великосветской супершпионки. В общем-то, Верочка была самой обычной девушкой, и чувства возникли у неё самые обычные, такие у любой возникнут, надень на неё соболей и дай в руки сумку с бриллиантами. Лицо подсмуглили тон-кремом (французским!), а под мышку приладили рацию, выведя через левый рукав микрофон и спрятав его в замшевую варежку.