Виктор Мясников - Черный паук

От подобных успехов хотелось плакать. Спасибо друзьям, приятелям дворовым, согрели душу завистливыми взглядами и речами. Глядели снизу вверх и гомонили:

- Слышь, Белый, а чего тебе Чума сказал? Ты его знаешь, что ли?

- В банду принял, - хмуро сообщил Белый, постепенно приходя в себя. Кто ко мне в команду пойдет?

Теперь ему стало ясно, что ходу назад не будет. Никого не колышет, может он или нет, а двести пятьдесят в день обязан выложить. Только сейчас Белый почувствовал на собственной шкуре, что такое рэкет. Где-то наверху есть бандитский общак, общая касса, которую стережет преступный авторитет по кличке Ижевский. Сам он не грабит, не ворует, не трясет киоски. Он трясет Леню Чуму, страшного, как смерть, а тот держит за горло главарей уличных банд вроде Мэйсона. Сейчас вот и Белый попал на поводок. Теперь он вынужден будет из мальчишек-мойщиков вышибать половину дохода. А почему только половину? Самому ведь тоже надо что-то иметь? Не за просто так ведь делать грязное дело? А зачем тогда самому его делать? Может, стоит сесть на шею шпане помельче? Пусть они короедов чуханят и выручку сдают ему.

Так в паутине вымогательства, опутавшей весь город, появилось ещё одно липкое звено. Нашлось несколько знакомых парней, готовых вступить в шайку Белого. Кто-то из них рассчитывал просто зашибить дармовую деньгу, кто-то таким образом из категории угнетенных перешел в категорию угнетателей, кто-то хотел, как и большинство подростков, оказаться в стае.

Мальчишек-мойщиков пришлось запугивать и бить, поскольку они вовсе расхотели мыть машины. В конце концов ребята Белого насобирали по дворам мелюзги, зашугали как следует и заставили работать на себя. Двести пятьдесят в день уходили Мейсону и дальше к Чуме, полтинник забирал Белый, что-то перепадало остальным из его команды, а мелюзге оставалось только на жвачку. В районе обнаружились ещё две мойки, где трудились мальчишки. Но там движение было слабое, клиентуры мало, и дань, соответственно, оказалась невелика.

Тарзай со своей шайкой больше не проявлялся, только на следующий день после памятной стрелки прибежал от него посыльный, принес пятьсот долларов штрафа. Белый вскоре привык чувствовать себя бандитом, тем более, что ясно осознал - другой жизни у него не будет, Чума не позволит. Теперь и он получил допуск в компанию к Мэйсону, набирался понятий. Учился, как себя вести в милиции, когда арестуют, в камере, на зоне. А арестуют рано или поздно обязательно, с этим надо смириться. Это даже хорошо, поскольку прибавляет авторитета.

Нельзя работать, нельзя служить в армии, нельзя закладывать своих, нельзя бросать друзей, нельзя отказываться, если предложат сыграть в карты. Даже если знаешь, что карты крапленые и приглашают играть натуральные шулера. Долг плати, обиду не спускай. Авторитетам надо подчиняться, что прикажут - умри, а сделай.

Никакого анархизма и вольницы в преступном сообществе не существовало. Жесткая иерархия, беспрекословная подчиненность, жестокие наказания, борьба за влияние и власть. Те, кто наверху, жируют за счет тех, кто в самом низу.

Белый сумел с самого начала оказаться на одну ступеньку выше других пацанов, стать бригадиром маленькой команды. Ему казалось, что вот так, шаг за шагом, ступенька за ступенькой, он сейчас начнет свое восхождение на воровской олимп, где безграничные деньги, машины, особняки, девки и золотые "гайки" на растопыренных пальцах.

Иллюзии растаяли быстро. Первого сентября все пошли в школу, и мойки опустели. Только к обеду Белый понял, что случилось. Прибежал к Мэйсону, чтобы доложить о конце сезона, но услышал все то же:

- Кого колышет? Скоро мороз, зима, никаких моек, козе понятно. А тебя бригадиром зачем поставили? Чтобы ты общак подпитывал. А откуда ты двести пятьдесят в день открутишь, твои дела. Чеши лохов, лови за язык, делай подставы. А не можешь, я вон Хрома вместо тебя назначу.

Через неделю даже старшеклассники, завидев восьмиклассника Белого, сломя голову неслись на другой конец школы, лишь бы случайно с ним не столкнуться. Любой случайный толчок или неосторожное слово мгновено превращались в весомый штраф. Белый сам провоцировал, толкался, задирался, а за спиной у него толпилась кодла. В каждом классе находилась хотя бы пара гаденышей, готовых доносить Белому, кто и что про него сказал. Всем шибко разговорчивым устраивалась разборка с побоями и назначался выкуп, именуемый штрафом. Били регулярно до тех пор, пока парень не откупался. Если долго тянул, включали счетчик: ежедневно к сумме "долга" прибавлялось ещё столько же. Каждый школяр знал, что дергаться бесполезно, ведь за спиной Белого стоит целая криминальная группировка во главе с вором в законе по кличке Ижевский.