Уилл Мюррей - Цвет страха

- Но тогда бы ты не повстречал меня. - Мастер Синанджу бросил на рассерженного ученика выжидательный взгляд. Очень уж многое связывало этих людей.

Римо заколебался.

- Я всего лишь хотел жить как все нормальные люди.

- И обрел жизнь, весьма незаурядную. Доселе ни одному белому человеку не выпадало такого счастья. С тех пор как из туманных пещер вышел первый мастер Синанджу, только мои предки считались достойными изучать это искусство, сияющий источник всех боевых искусств и лучшее из них. Только корейцы, самые совершенные создания, когда-либо населявшие Землю. Ни одного белого. Ты - первый. И ты несчастлив?

- Я не хотел становиться ассасином, не хотел убивать.

Чиун проделал головокружительный пируэт и, внезапно замерев на месте, окинул ученика торжествующим взглядом.

- Ты не просто убийца! - воскликнул он. - Ты - воин Дома Синанджу! Лучший на все времена!

- Я больше не хочу быть убийцей. Я хочу обрести себя.

- Тебе не надо обретать себя, Римо! Отныне ты принадлежишь Синанджу!

- Ты говоришь так, будто я - очередной экземпляр какой-нибудь коллекции.

- Ты - белый мастер Синанджу! Узнав о том, что я взял ученика презренной белой расы и вырастил из него человека, лишь немногим уступающего корейцам, мои предки преисполнились бы гордости... - Чиун запнулся и добавил: - Впрочем, лишь после того, как перестали бы бранить меня за то, что я понапрасну растратил свой талант. Но времена были трудные, в современном мире достойных клиентов не нашлось, и я был вынужден принимать самые унизительные предложения. Я подобрал белокожего найденыша и сделал из него мастера Синанджу. Мне нет равных!

- Хватит! Я ухожу из КЮРЕ. И не хочу больше быть ни ассасином, ни контрассасином.

- Не смей произносить в моем присутствии эти кошмарные слова!

- Я отправляюсь на поиски родителей. А там будь что будет.

Чиун пронзил его острым взглядом.

- Ты всегда принимал жизнь такой, какая она есть. Стоит ли менять свои взгляды?

Римо промолчал.

- Согласен ли ты поехать со мной в Виргинленд?

- В Виргинию, - поправил Римо.

- Значит, решено.

- Минутку! Я ничего не обещал. Я бастую. К тому же грядет День поминовения павших. Всенародный праздник.

На сей раз Римо успел заметить палец Чиуна, стрелой метнувшийся к его лбу. Он шагнул вперед, как бы подставляя себя парализующему удару, но в самый последний миг пригнулся и с такой ловкостью скользнул в сторону, что мастер Синанджу едва не проткнул ногтем белоснежную стену спальни.

Восстановив равновесие, Чиун сцепил руки и спрятал их в широких рукавах кимоно. На его старческом морщинистом лице мелькнуло удовлетворение.

- Похоже, не все мои уроки прошли даром, - пробормотал он раздумчиво. В голосе его угадывалось нечто вроде отеческой гордости.

Устроившись в кресле самолета, Чиун сказал:

- Слушай внимательно. Нам предстоит подавить внутренний мятеж. Это трудная задача, гораздо труднее, чем остановить войну между народами разных стран.

- По-моему, до новой гражданской войны дело еще не дошло.

Самолет стоял на посадочной полосе бостонского аэропорта "Логан", и пассажиры потихоньку поднимались на борт. В салоне появился толстяк с бакенбардами. На нем была голубая форма союзных войск.

Стюардесса преградила ему путь.

- Сэр, вам придется сдать свое оружие, - сказала она, указывая на кобуру, свисавшую с плеча пассажира.

- Это всего лишь копия старинного пистолета "драгун", - заспорил толстяк, произнося слова с гнусавым акцентом, какого Римо никогда не слышал на улицах - только из уст комедиантов, изображавших жителей Новой Англии. Он заряжается черным порохом и разрешен законом.

- Тем не менее, это огнестрельное оружие, и вы обязаны его сдать.

"Солдат" неохотно отдал ей пистолет вместе с кобурой и портупеей и, помрачнев, протиснулся по узкому проходу и занял кресло по другую сторону от мастеров Синанджу. Золотые пуговицы мундира с трудом сдерживали напор его тучного брюха.

- Похоже, еще один доброволец, - вполголоса заметил Римо.

- Зачем он надел форму времен Наполеона III? - спросил Чиун.

- Что?

- Рукописи, оставленные моими предками, гласят, что в такой форме ходили французские солдаты армии Наполеона III.

- Да нет же, папочка. Это мундир союзных войск времен Гражданской войны.

- Французский.

- Может быть, он и смахивает на французский, но уж я-то сумею отличить настоящую форму северян. Видишь синий кант? Значит, это солдат инфантерии.

- Если этот человек летит в Виргинию сражаться в битве, которую его соотечественники выиграли много лет назад, то речь может идти об инфантильности, но уж никак не об инфантерии.