Уилл Мюррей - Кризис личности

- Пора как следует его встряхнуть, - буркнул Римо, снимая щеколду.

- Не искалечь его, Римо, - предупредил Чиун. - Помни о легендах.

- К черту легенды! - прозвучало в ответ.

Когда Римо вошел, на теле Иеремии Пурселла не шевельнулся ни один мускул. Он не оторвал своего неподвижного взгляда от высокого потолка.

Ничего не изменилось и тогда, когда Римо обеими руками схватил его за грудки.

Пальцы мстителя прошли сквозь ткань смирительной рубашки и утонили в глубине.

- Что за черт?!

- Римо, что с твоими руками? - спросил Чиун, подскочив к ученику.

- Ничего.

Но на самом деле они исчезли, погрузившись в тело Пурселла, как в чашку с молоком.

- Иллюзия, - заключил Римо, поводив руками вдоль неподвижной фигуры. На самом деле его здесь нет.

- Голландец сбежал! - воскликнул Чиун. - Какое несчастье!

Римо поднял вверх указательный палец.

- Он не мог уйти далеко, иначе был бы не в состоянии создавать все эти образы. Он где-то здесь, поблизости. Нужно только его найти.

Они проверили каждую палату Обычные палаты - обычные пациенты. За исключением палаты Дяди Сэма Бисли. Пират сидел за своим письменным столом, делая вид, что никого не замечает, но приподнятая голова свидетельствовала о том, что он прислушивается к каждому слову.

Римо, Чиун и Смит разговаривали перед камерой.

- Может, Бисли что-нибудь видел, - предположил Римо.

- Это не Бисли, - вдруг вырвалось у Чиуна.

Римо и Смит посмотрели на него с недоумением.

- Что вы хотите сказать? - спросил Смит.

- Послушайте, как бьется его сердце.

Смит, казалось, удивился. Римо закрыл глаза и прислушался.

- Нормальное сердцебиение. И что с того?

- Это невозможно, - огрызнулся кореец. - Дяде Сэму Бисли поставили искусственное сердце.

- Значит, это не Дядя Сэм, - согласился Римо.

- Если не он, то кто же? - спросил Чиун.

Окошко двери внезапно пошло волнами, будто бы это был экран телевизора или иллюминатор, погрузившийся в воду.

Когда оно очистилось, Дядя Сэм Бисли исчез. Вместо него в камере находился Иеремия Пурселл - Голландец. Оглядев своими голубыми глазами растерянные лица посетителей, он противно захихикал.

- Сейчас я ему поддам! - Римо придвинулся к двери.

- Нет! - крикнул Чиун, загораживая дверь своим крошечным телом. - Не надо его провоцировать: убьешь Голландца - убьешь и себя.

- Я помню, что он со мной сделал, - с искаженным от ненависти лицом прорычал Римо. - С Ма Ли. В день моей свадьбы он занял ее место, крысиный ублюдок. Я стоял рядом со своей невестой и не знал о том, что она мертва, а рядом благодаря своим фокусам стоял он.

- Все прошло, Римо, - увещевал Чиун, пытаясь поймать взгляд своего ученика.

- К черту! - взревел Римо. - Посмотрите, он хочет, чтобы я вошел.

- Естественно! Подсознательно он понимает что если ты убьешь его, то тоже умрешь, и этой смертью он будет отомщен. Твоей и его смертью.

Голландец, хихикая, смотрел на Римо широко открытыми глазами и ждал.

И тут заговорил Смит:

- Римо, как твой отец, я прошу~

- Бросьте! - отрезал Римо.

- Если ты не подчиняешься своему настоящему отцу, о упрямец, вмешался Чиун, - послушайся приемного.

В ответ Римо посмотрел на обоих мужчин так, будто сомневался в их здравом уме. Впрочем, атмосфера все-таки разрядилась.

- Нельзя оставлять его здесь, - запротестовал Римо. - Он в любой момент может сбежать.

Смит покачал седой головой.

- Если бы он мог, то давно бы это сделал.

- Но он уже сбегал. Мы упекли его обратно, думая, что это Бисли.

- Он сопротивлялся?

- Да нет, - согласился Римо.

- Возможно, его сознание выходит из состояния аутизма, но этого, очевидно, недостаточно, чтобы к нему вернулись навыки Синанджу.

- Это только вопрос времени, - заметил Римо, не отрывая глаз от бледного лица Голландца.

- Время не терпит.

- А что, если мы проверим? - стоял на своем Римо.

- Ладно, мастер Чиун проэкзаменует Пурселла.

Римо нехотя отошел в сторону.

Мастер Синанджу шагнул в камеру. Голландец попятился. Кореец принялся гонять его по комнате, пока не загнал в угол, увешанный рисунками.

На бледном лице Иеремии появился страх. Он задрожал всем телом, тряслись и льняные пряди его длинных волос.

Без предупреждения Чиун повернул Пурселла лицом к стене. Показались медные застежки, которыми крепились завернутые за спину рукава смирительной рубашки. Мелькнул острый ноготь, и рукава свободно повисли вдоль тела.

- Ударь меня, - попросил кореец.

Голландец только захихикал.