Роберт Голдсборо - Пропавшая глава

Вульф наклонил голову на долю дюйма — для него это равносильно энергичному кивку.

— Лейтенант Роуклифф так и не обучился искусству общения с людьми, — проронил он, скрещивая пальцы на экваторе своего необъятного пуза.

— И не обучится, — пробурчал Винсон. — Мистер Вульф, скажу без ложной скромности, что, проработав в книгоиздательстве всю свою жизнь, я был щедро вознагражден за свои усилия. По любым меркам, я считаюсь богатым человеком. Мне крайне неприятно, что после случившегося на карту поставлена репутация всего издательского дела, не говоря уж о том, что в нашу среду впервые проникло насилие. Я прекрасно понимаю, что ваши услуги стоят недешево, что вполне естественно, учитывая вашу славу. Однако я уверен, что в состоянии оплатить ваши счета. Я хочу, чтобы вы взялись за расследование убийства Чарльза Чайлдресса.

Вульф прищурился.

— Сэр, как вы выразились, вам неприятно, что на карту поставлена репутация всего издательского дела. Однако вполне вероятно, что после фактов, которые всплывут в ходе расследования, предпринятого нами с мистером Гудвином, репутация издательского дела и впрямь окажется под серьезной угрозой. Может, следует воспользоваться старинной мудростью и не трогать лихо, пока спит тихо?

У Винсона отвисла челюсть.

— Вы меня поражаете, сэр, — выдавил он. — Убили человека, а вы, раскрывшие сотни тяжелейших преступлений, предлагаете мне умыть руки!

— Рискуя навлечь на себя ваш гнев, замечу однако, что пока отнюдь не убежден в том, что речь и впрямь идет об убийстве, — проронил Вульф. — В полиции служат не круглые идиоты, разумеется, исключая личность, с которой вы беседовали в уголовке. Тем не менее мозги, хотя и не используемые по назначению, имеются и у того же лейтенанта Роуклиффа. Похоже, пока вы единственный, кто так уверен, что мистер Чайлдресс не свел счеты с жизнью самостоятельно.

Аристократическое лицо Винсона запылало.

— Ничего подобного! Мне следовало сказать вам об этом раньше, но вчера я разговаривал с невестой Чарльза. Так вот, она абсолютно убеждена, что ни о каком самоубийстве не может быть и речи!

— В самом деле?

— Да, представьте себе! — запальчиво выкрикнул Винсон. — Ее зовут Дебра Митчелл. Обворожительная женщина, настоящая красотка. — Винсон приумолк, переводя дух. — Они собирались пожениться в начале сентября.

Вульф приподнял плечи на долю дюйма и снова опустил их.

— Не стоит, на мой взгляд, всерьез принимать во внимание мнение невесты. Позвольте я попытаюсь закинуть удочку с противоположной стороны. Почему в полиции так убеждены, что речь идет исключительно о самоубийстве?

Винсон, уже заметно взвинченный, пытался овладеть собой.

— Чарльзу были свойственны резкие перепады настроения, — с трудом выдавил он. — Мне приходилось видеть его в разные минуты. Веселился он до упада, ну а в тяжелые времена, настроение его и в самом деле бывало… висельным.

— Он не страдал маниакальной депрессией?

— Я не психиатр, мистер Вульф, поэтому мне судить трудно, однако определенные признаки психического заболевания Чарльза бросались в глаза. Но самоубийство… Нет, чтобы ни утверждали в полиции! Это исключено.

— А зачем мистер Чайлдресс держал дома пистолет?

— Э-ээ… я забыл сказать, — извиняющимся тоном промолвил издатель. — Дело в том, за последний месяц в квартале, где проживал Чарльз, случилось несколько краж со взломом, причем в одном случае взломщики жестоко избили хозяев. А Чарльз жил на первом этаже, и был очень всем этим обеспокоен. Месяца три-четыре назад он как-то раз упомянул, что купил пистолет.

— А кто-нибудь ещё знал, что он приобрел оружие?

— Не могу сказать. Мне он, правда, сказал, что держит его в спальне, в ящике столика у изголовья.

Я уже достаточно изучил Вульфа за прошедшие годы, чтобы понять, когда его мысли начинают уноситься в даль. Вот и сейчас он витал в облаках мечтал, должно быть, о рагу по-кастильски. На минуту отогнав прочь сладкие грезы, Вульф промолвил, одновременно поднимаясь из-за стола:

— Мистер Винсон, пока я не готов взяться за ваше дело. Мистер Гудвин известит вас о моем решении.

— Когда? — проскрипел Винсон, поворачиваясь в кресле и провожая взглядом стремительно улепетывающего из кабинета Вульфа.

Вульф предоставил право отвечать разгневанному главному редактору мне.

— Я сегодня же вас извещу, — миролюбивым тоном заговорил я. Потом добавил: — Я понимаю, что порой Вульф производит впечатление грубияна, но ведь он гений, а у всех великих свои причуды…