Андрей Молчанов - Перекресток для троих

Традиционно Мишка обедал в кафе на Садовом кольце с товарищами по службе, и, как только компания зашла в предприятие общепита, я влез в телегу. Предварительно для решимости я выпил бутылку вина, одновременно рассудив: если зацапают, то, ориентируясь на алкоголь, подведут статью "без цели хищения", то бишь решил прокатиться, по-дурному разыграв товарища. А не поймают - мое счастье.

Сел, завелся и рванул так, что аж резина взвизгнула. Укорил себя рассеянно: потише, машина-то, между прочим, уже не казенная...

В запасе, учитывая процедуру обеда, панику, налаживание связи по милицейским постам, имелось около часа.

Впопыхах, из горлышка выпитый мною "литр смелости" начислял градусов восемнадцать, ерунду, но от дикой нервной перегрузки я захмелел так, что с ужасом постигал: еле держу дорогу! К перекрестку подлетел на всех парах, едва не воткнувшись в грузовик впереди, дал по тормозам от души, инерция кинула меня на руль, нога соскочила с педали сцепления, и машина, дернувшись в судороге, заглохла.

Трясущейся рукой нащупал ключ, с силой повел его в замке и тут же ощутил пустоту под пальцами... В обратную сторону, дурак! Обломал! Сзади сигналили, потом начали объезжать. От светофора ко мне двинулся постовой.

"Пьяный... Угон..." - прошелестели мысли ломкой осенней листвой, по асфальту гонимой.

В дубленке, в отутюженных брюках я полез под машину. Рукой вцепился в лонжерон. На лицо мне стекала грязь. Я видел мокрый, бугристый асфальт, мчащиеся в венчиках водяной пыли колеса автомобилей и рядом, крупным планом, сапоги гаишника.

- Ну что у тебя там? - эхом донесся вопрос. Я перевел дыхание, чувствуя на зубах песок и отдающую запахом масла глину. С трудом, сквозь страх, оцепенение, пьяный дурман, выдавил:

- Заглохла.

Сапоги потоптались...

- Перегораживаешь движение, - услышал грозное, но и неуверенное чуточку. - Давай к обочине и там копайся, понял?

- Щ-щас, - прошипел я, заставив раздвинуться губы.

Сапоги зашагали прочь. Ободрав лицо о порог, я вылез из-под машины. Ногтями схватил заусенец обломка, торчавший из паза, повернул... Тух-тух-тух подхватил движок, и я врезал по акселератору так, что стекла в домах дрогнули. Постовой погрозил мне палкой - полосатой, как тюремная одежка особо опасных. Дружелюбно, впрочем.

А в гаражах было тихо. Никого. Закрытые двери. Я загнал машину в бокс. Я был трезв. Только ощущал себя выпотрошенным каким-то. Огляделся, стирая хрустким, обледеневшим снежком грязищу с дубленки. Солнышко, капель бомбит лужи. По-весеннему сонный мир. Покой. А ведь сейчас облава, снуют по городу машины ГАИ, хрипят рации. Мишка долбает себя кулаком в грудь, кореша подтверждают, сыщики изучают след острого старта, десятки людей ищут меня преступника, отщепенца.

Я содрогнулся. По коже с порывом свежего, пахнущего почками и талостью ветерка побежали, отвердевая, мурашки. И до воя захотелось все повернуть назад! Ведь не будет от этой ворованной "Волги" радости, только вечная боязнь разоблачения... С повинной, что ли? Или бросить на обочине? Нет, на попятную... поздно. А когда "поздно" началось, где был тот момент, после которого стало "поздно" и почему он был?! Кто я? Безоглядный соискатель денежных знаков. А с сегодняшнего дня еще и откровенный ворюга. Много мне это дало? Раньше-то, когда в КБ трудился и с "Победой" маялся, куда радостнее жилось. Не те денежки и удобства - верно, но какая компания, какие ребята... Испытания на полигонах, чувство локтя, да и творчество - серьезные ведь машины делали... Пал я, да? Ну пал. Обратно не возвратишься. Терпеть. Не я один, многие канули в такое существование. Почему? Привлекает оно, вероятно. А чем? Свободой от скудных источников государственного распределения средств и пресмыкания перед этими источниками? Свободой от тупого следования навязанным тебе постулатам? Постулатам, выработанным власть имущими, нуждающимися в слепо им подчиненной, бездумной, однородной массе...

Но ведь есть же ребята - осваивают просторы, на полюс пехом экспериментируют, корабли поднимают, следы канувших в небытие цивилизаций ищут... У них что, все иначе? А что иначе? Да и не все ли равно что? Служение высоким идеалам материальных выгод не приносит, это я усек наверняка. Это служение надо совмещать с меркантильным моментом, иначе под старость ждет тебя нищета и забвение. И коллекция наград-жестянок, что после смерти растащится в неведомые стороны.

Вечером я прибыл к Мишке. Товарищ являл тучу грозовую. Мать его хлопотала по хозяйству с невесткой, свадебное торжество еще витало в доме, но так, умирая в обыденности бытия.