Джеймс Монро - Торговец смертью

Ланг всегда настаивал, чтобы их встречи происходили в борделях, ночных клубах, сомнительных барах со стриптизом. Он знал, что дни его сочтены, и хотел взять от жизни все. Крейг не раз предупреждал его об осторожности, но вскоре тот нашел свой преждевременный конец. Тогда с ним была его подруга, её они тоже не пощадили. Рано или поздно ему придется разделить их участь.

Тут ему почему-то вспомнился Макларен.

Он впервые встретил его во время передышки на Сицилии в сорок третьем. Тот был сержантом коммандос, высоким, стройным мужчиной с загорелым как у араба лицом. Мягкий акцент ничего не говорил собеседнику о мужестве и стойкости его обладателя. Макларен раздобыл где-то бутылку виски. Ему хотелось с кем-нибудь разделить свою удачу. Крейгу тогда было девятнадцать, он был старшим матросом и с уважением смотрел на Макларена. Тому было уже двадцать пять, он был на целую вечность старше своего напарника и понимал, что такое смерть.

Сержант Макларен оказался философом и хорошую беседу предпочитал любой женщине. Он так часто смотрел смерти в лицо, что ни на секунду не сомневался - и его не минует чаша сия. Глоток за глотком они опустошили бутылку "Джонни Уокера", и с последним глотком сержант сказал цивилизованному миру "прощай". Он был глубоко убежден, что война сулила скорый конец. С этих пор люди, по его мнению, смогут бороться только за собственную жизнь и, в исключительных случаях, за свое благополучие. Но таких останется очень немного, большинству будет вполне достаточно хоть как-нибудь существовать.

Когда наступит мир, преуспеют только те, чей характер только закалился на этой войне, те, кто смогут действовать решительно и не раздумывая, кто хорошо усвоил уроки школы выживания... и джентльмены.

- Другого пути для англичанина нет, - сказал он. - Ты тоже должен стать джентльменом.

Крейг вспомнил свою юность; трущобы, сиротство, бараки Девенпорта, и нашел свое прошлое довольно неподходящим для будущего джентльмена.

- Не знаю, как мне это может удаться, - возразил он.

- Стань офицером, - посоветовал Макларен. - Переведись в специальное подразделение малых судов, только там ты можешь преуспеть в этом, и избавься от своего акцента.

- Но ты же не смог.

- Не захотел. Я не собираюсь стать джентльменом. Мне по душе профессия школьного учителя, - отрезал сержант. - Именно поэтому я снова вернусь в университет Глазго... если доживу конечно. На мой акцент никто не обратит внимания, вот у тебя совсем другое дело.

- Но почему я должен стать джентльменом? - с пьяной настойчивостью допытывался Крейг.

- Ты мне нравишься, - улыбнулся ему Макларен. - Всегда задаешь умные вопросы. Ни один философ не должен обходиться без старшего матроса, заправившегося щедрой порцией виски. Необходимейшая принадлежность, так сказать... Ты должен стать джентльменом потому, что ни на что другое ты не годишься. Вот если только пиратом, но этому тебя учить не надо. Так что стань офицером, это лучше и безопаснее.

Это случилось в самом начале мая, когда цвел миндаль и тихо стрекотали цикады. Как черная тряпка темнели под лунным светом, смягчавшим неказистый сицилийский пейзаж, развалины греческого храма.

Крейг взял из рук сержанта почти пустую бутылку и сделал последний глоток.

- Ублюдки, - выругался он. - Чертово сиротство. Мной командуют ублюдочные свиньи. Но подождите, это скоро закончится, и тогда я вам покажу.

- Эй, - похлопал его по плечу Макларен, - будь уверен, ты им покажешь.

Со стороны развалин древнего храма послышались заунывные звуки волынки, и сержант с трудом встал на ноги.

- Это шотландские стрелки, - сказал он, приглашая Джона следовать за ним.

Крейг заколебался. Там, в поселке его ждала молодая вдова, которая спала с ним, угощала местным вином и давала уроки итальянского языка. И все это за несколько сигарет. С другой стороны, Макларен подсказал ему отличную идею, ориентир и цель в этой жизни, и надо было отнестись к его приглашению с уважением. Ничего страшного не случится, если он сходит поглазеть на шотландских стрелков.

Они миновали их лагерь и подошли к небольшой плоской площадке, утрамбованной ногами и обожженной беспощадным солнцем. Вокруг неё расселась группа шотландских солдат, они потягивали сицилийское вино и наблюдали за происходящим на этом пятачке. В центре стоял волынщик в национальном костюме, а вокруг танцевали шестеро мужчин в юбках солдат шотландского полка.

Зрители не аплодировали. В эти минуты они все мысленно были с танцующими, наслаждаясь пронзительными и в то же время печальными звуками волынки. В движениях шотландских танцоров была какая-то особая мужественная красота. Кто-то принес два мяча, и один из юношей, одногодок Крейга, исполнил танец с мячами. Это был такой синтез грации и силы, что Макларен громко вздохнул.