Фридрих Незнанский - Ошибка президента

– Как-то это неубедительно, – пожал плечами Турецкий. – А почему только одних банкиров?

– Я думаю, это очень точный психологический расчет – если убивать всех подряд, это производит не такое впечатление. У меня есть кое-какие догадки, – продолжал Шведов, – но они не подкреплены фактами. А без фактов все это пустые слова, которые лучше не произносить. Толку от этого сотрясения воздуха не будет, один лишь вред.

– А я слышала, вы вроде напали на след одного из этих наемников, – заметила Романова.

– Да, есть словесный портрет человека, расстрелявшего Матюшина с семьей. Матюшин был из «Яуза-банка», – пояснил Шведов. – Словесный портрет, конечно, мало что дает. Особенно когда это обычный джентльменский набор – среднего роста, скорее высокий, худощавый, в кожаной куртке, джинсах. Но, – он выдержал многозначительную паузу, – темные волосы, крупный нос, смуглая кожа. Кавказец, – заключил он. – Так что тут действует какая-то из этих мафий: чеченская, абхазская, кто-то из этого веселого региона.

– А кровь? – напомнила Романова. – Там же было что-то еще, кроме словесного портрета.

– Да, – кивнул Шведов, – убийца, ожидая жертву за углом дома, в темноте напоролся на гвоздь. Видать, новичок.

– Это уже кое-что, – кивнула Романова.

– Да, по сравнению с тем, что мы имеем по другим делам, это кое-что. Но на самом деле мало, очень мало для того, чтобы найти убийцу.

– Неужели через самих банкиров нельзя выяснить, кто эти вымогатели! – воскликнул Турецкий. – Ведь это в их же интересах!

– С этими банкирами, да и вообще с «новыми русскими» очень тяжело работать, – покачала головой Романова, закуривая. – У всех у них рыльце в пушку. Кто сейчас чем-то не совсем законным занимается, кто по старой памяти нас боится… Но все как один видят в правоохранительных органах заклятых врагов. У них ничего не узнаешь, все будут скрывать до последнего. Вот некоторые уже доскрывались.

– Может быть, попробовать допросить, то есть поговорить с женой Бурмеева? Она ведь осталась жива, – предположил Турецкий.

– Она, скорее всего, ничего не знает, – покачал головой Шведов. – Наша группа уже убедилась, что деловые люди обычно не очень-то держат семью в курсе дел. Да и правильно, – улыбнулся он, – по крайней мере, жена хоть спит спокойно.

– Зато нам не заснуть, – перебила его Романова.

Это случилось, когда самолет, на борту которого находился российский Президент, только подлетал к аэропорту Шеннон.

Нельзя сказать, что в тот день Президент был в очень хорошей форме – сказывалась усталость. Да еще эти перелеты через Атлантику! Он вспоминал свой первый визит в США, тогда еще по личному приглашению одного из сенаторов, – как у него, бывавшего только в соцлагере, билось сердце, когда он вышел в аэропорту Ла-Гвардиа… Как давно это было, хотя на самом деле прошло всего несколько лет!

Теперь же Президент не испытывал почти никаких чувств, кроме глубокой усталости. Встреча с Госсекретарем была назначена на послеобеденное время того же дня, когда он вместе с супругой ступил на американскую землю. Разницу во времени и тот факт, что в Москве уже давно поздняя ночь, если не раннее утро, и что все члены российской делегации будут чувствовать себя крайне утомленными, никто не принимал во внимание.

Одно успокаивало – по крайней мере Фаина Петровна, которая всегда плохо переносила перелеты из-за больших перепадов давления во время взлета и посадки, могла остаться в резиденции и как следует отоспаться. Встреча первых леди, к счастью, была назначена только на следующий день.

Российский Президент с удовольствием отдохнул бы и сам, но не могло быть и речи о нарушении регламента – во время официальных визитов за границу его время всегда было расписано по минутам. Поэтому оставалось лишь выпить пару чашек крепкого кофе, принять душ, побриться и надеть свежую рубашку. Обычно этого бывало достаточно, чтобы даже после бессонной ночи он мог почувствовать себя бодрым.

Именно тогда ему неожиданно стало плохо. Закололо сердце. На лбу выступила испарина. «Годы-то берут свое», – невесело подумал Президент. Ему вдруг вспомнились слова Брежнева: «У тех, кто находится на самом верху, больше шансов продолжать влачить существование, тогда как любой простой смертный давно бы уже отдал концы». Президент поморщился – менее всего ему хотелось стать похожим на покойного Генсека.