Фридрих Незнанский - Ошибка президента

Турецкий вернулся с обеда сам не свой. Даже уборщица тетя Люся, которая его вообще-то любила, проворчала, что он несется по коридору «как оглашенный», не разбирая дороги. Он ворвался в свой кабинет и, плюхнувшись на стул, нервно закурил. Зазвонил телефон.

– Саша, я из Останкина, – раздался в трубке голос Сивыча.

– Ну что, послали подальше?

– Наоборот, как по маслу. Не было бы счастья, да у здешнего босса «БМВ» вчера угнали. Он в метро потолкался, злой как черт. Кричит: «Всех ловите!»

– Абонента узнал?

– Даже двух. Этот начальник по всему массиву устроил поиск на Скронца и кроме нашего «Пупок ищет Скронца» выловил еще «Скронц ищет Пупка». Естественно, в разные адреса. Но адреса зарегистрированы на одну и ту же Арзамасцеву Дарью Лукиничну. Между прочим, 1908 года рождения. Адресок нужен?

Туфта! Можно даже не проверять..

Это не все. По каждому абоненту хранится архив на сто сообщений. У погибшего это неполных трое суток, зато другой абонент за полгода получил только семьдесят одно.

Архивы я переписал.

– Дуй немедленно ко мне. В МУР не суйся.

– Как скажешь. Чтобы тебе не скучно было ждать, могу сообщить, что трижды передавалось: «Скронц дает добро». А вот даты очень интересные – последняя 10 октября. Догадываешься, на что может быть это «добро» ?

– Что же ты резину тянешь!

– «Холоднокровней, Маня, вы не на работе». По-моему, лучше тебе самому сюда подъехать. Местный босс тебя ждет.

Подчас самые отрицательные факты нашей жизни играют на руку, ничего с этим не поделаешь. Турецкий, как и Романова, как и Меркулов и многие другие их коллеги по нелегкому труду в правоохранительных органах, разумеется, ратовал за то, чтобы Россия превратилась в правовое государство.

А в правовом государстве, между прочим, существует тайна переписки и тому подобные тайны, и там вряд ли так запросто можно получить копии сообщений на чужой пейджер, тем более не имея на руках ни решения суда, ни хоть какого-то ордера, а «за красивые глаза». Но обращаться в вышестоящие структуры за разрешением Турецкому ой как не хотелось – и, поскольку мы живем не в правовом государстве, нужно этим пользоваться.

Примерно так рассуждал Турецкий, подъезжая к Останкинской телебашне.

В общем и целом все оказалось так, как и говорил Сивыч. Турецкому очень крупно повезло, что у начальника отдела радиосвязи ночью угнали новенькую «БМВ». Начальник хоть человек и не бедный, но не из тех, кто в таких случаях только тяжело вздохнет и на следующий день купит новую машину. Поэтому своей иномарки ему было жаль до слез, и за то, чтобы ее действительно начали разыскивать, он был готов дать не только копии сообщений на пейджер за номером 20573, но и копию самого этого пейджера.

– Это что ж получается? – спросил Турецкий. – Они будут передавать что-то на тот пейджер, который у нас сперли прямо из МУРа…

– А сообщение будет дублироваться – у него и у вас, – спокойно заметил начальник, начавший полнеть молодой человек в темно-серой тройке. – Но уж постарайтесь насчет меня там…

Начальник отдела радиосвязи тоже знал, что живет не в правовом государстве, и резонно полагал, что угнанные машины не находятся в основном потому, что их не особенно ищут, но если очень надо, то могут при случае и найти.

– Хорошо, – ответил Турецкий. – Сделаю все, что в моих силах. – Прямо с Останкинской башни он позвонил Романовой и Грязнову и даже Меркулову в прокуратуру России, открытым текстом сказав, что ему, Турецкому, эта машина нужна как воздух. Романова пообещала со своей стороны связаться с ГАИ и областной милицией.

– Ну вот, как видите, – развел руками Турецкий, – я поднял на ноги милицию, прокуратуру и частное агентство. Сделал все что мог.

Из Останкинской телебашни он вышел, унося в кармане пейджер, дублирующий сообщения, поступавшие на имя Дарьи Лукиничны Арзамасцевой.

Турецкий подходил к старому кирпичному дому во дворе. В отличие от большинства построек прошлого века, этот был весьма не презентабельный, даже уродливый дом. Видимо, сто с лишним лет назад его строили как доходный для квартиросъемщиков победнее и попроще. Никаких архитектурных излишеств, нештукатуреные кирпичные стены покрашены в грязно-желтый цвет. В советское время к нему снаружи пристроили шахты лифтов, которые теперь низко нависали над входом в подъезды. Сто лет назад этот район, наверно, и не считался центральным – отсюда далеко и до Охотного ряда, и до Красной площади, далеко, конечно, по масштабам столетней давности. Теперь бы сказали – рукой подать.