Юрий Петрович молчал и с тоской думал о том, что Артем задел его за самую чувствительную струну. Ну слаб он до женского тела, слаб! Не будь баб проклятущих, не сел бы он тогда, как последний дурак. Дома жене все до копейки отдавал, и та подозрительно смотрела всякий раз, когда кровно заработанные приносил. А много ли этих денег?! Да еще с Элкой Семеновой, стервой из планового отдела, связался на свою голову. Эта хуже жены оказалась. Все дай, дай! Только дверь ему открывает, а сама на руки смотрит: что принес. Без подарка ее, гадину, в постель и не заманишь. Правда, баба была, как говорится, что тут, что там полный порядок. Потискать себя давала. В конторе готова ноги задрать и на столе трахаться, если ее любимые французские духи принес или туфли, как она просила.
С его головой неучтенные деньги у государства найти - и соображать долго не надо. Думал, пронесет, а вот поди ж ты... Элка за все то время, что он сидел, хоть бы посылку жалкую прислала, сука. Быстро ему замену нашла, такого же недотепу.
Когда он в своих бесконечных ночных видениях представлял бывшую любовницу, то скрипел зубами от бессильной злобы. Вот она стоит в надетом на сытое гладкое голое тело кружевном передничке, оборки распирает полная грудь, сзади, на талии, кокетливый бантик. Именно так она любила встречать его дома во всеоружии своей спелой женской красоты. Ух! Даже дух захватывало, когда она наклонялась над столом и тяжелые голые груди колыхались под прозрачными оборками, или когда сидела, высоко задрав стройные чуть полноватые ножки на валик кресла. Много ли ему, мудаку, надо, измотанному службой и семейными дрязгами?.. Подержаться за бабу - и то хорошо. Не один он у нее был. Элка доила мужиков почище любого рэкетира. Не достать Юрию Петоровичу Элку, не достать. Она перед новым хахалем в кресле развалилась, а он срок мотает.
У него было достаточно времени подумать обо всем. Ни бабы, ни деньги не стоили того, чтобы из-за них париться на нарах. Поэтому к словам Артема отнесся настороженно. Одно дело - исполнить пустяковую и вполне посильную просьбу, и совсем другое...
- Туда я больше не хочу, - твердо сказал он.
- А кто хочет? - изумился Артем. - Ты мне здесь нужен, на свободе. И желательно с незапятнанной репутацией.
- Да уж куда еще... - скривился Юрий Петрович, воспринимая слова Беглова как шутку. Он тогда и предположить не мог, насколько серьезно говорил его бывший покровитель.
- Ну, ну, подумай, время еще есть, - непонятно чему улыбнулся Артем. - Насильно и в рай никого не затащишь.
Может, осторожный Яковлев так ни на что и не решился бы, не встреть он случайно бывшую любовницу.
Он заметил ее издали, вернее, сначала его будто что в сердце толкнуло. Он оглянулся и увидел ее, Элку. Она шла по противоположной стороне улицы, красивая, великолепно одетая. Был конец февраля, и длинная шуба - в пол - смотрелась на ней по-королевски.
Юрий Петрович, как трусливый заяц, шмыгнул в первую попавшуюся подворотню. Сердце бешено колотилось. Что он чувствовал: любовь, злость, ненависть? Любви давно не было, злость и ненависть остались.
В своей старой, ставшей после зоны почему-то тесной дубленке, ее даже конфисковывать не стали, - он стоял в убогой грязной подворотне и чувствавал себя как обосранный.
Ему показалось, что Элка, когда поравнялась с тем местом, где он прятался, скосила глаза в его сторону. Стерва!
После этой встречи он сам пришел к Артему.
Беглов воспринял появление кореша, как должное. В этой царящей в стране неразберихе они были нужны друг другу, как воздух.
- По судимости ты свой долг государству выплатил сполна, на тебе ничего не висит, с нуля раскручиваться начнешь - это для всех. Только мы с тобой знать будем, откуда у тебя первоначальный капитал взялся. Там, - Артем кивнул наверх, что должно было означать властные структуры, - это сейчас никого не интересует. Сами рвут друг у друга кусок пожирнее, да власть делят. А у ментовки на сегодня руки коротки, нет соответствующих полномочий. Каждого дельца при желании прихватить можно, у всех рыльце в пуху, да только копать глубоко никто не даст. Вечно такой бардак продолжаться не будет. Вот и решай, в тине тебе отсиживаться или делом заниматься. Нищий экономист с головой при таком раскладе - это сумасшедший, по которому психушка стонет. Незачем было на свободу рваться, чтобы влачить жалкое существование. В тюрьме сытнее жилось. Будешь со мной - в накладе не останешься, - властно закончил Артем. - Только смотри, - он все же решил припугнуть нерешительного Яковлева. - Потом чтобы не было, как попова дуда: то туда, то сюда.
Читать дальше