Евгения Михайлова - Вечное сердце

Таня всхлипнула.

– Сережа, если ты все-таки будешь искать убийцу, ну, или нечаянно найдешь, имей в виду: я твой заказчик.

– Какие все сегодня щедрые. Александр оставил в силе свои финансовые обязательства. Непонятно, что он имел в виду, правда. Неужели я деньги у него возьму за то, что ничего не сделал? В общем, успокойся. И так на душе муторно.

– Даже тебе? – удивилась Таня.

– Спасибо за комплимент. То есть большего чурбана ты в жизни не встречала, я так понял.

– Нет, конечно… Не в этом смысле.

– Ладно. Я понял. Вот и Юля. Добрый вечер. Садитесь. Поехали. Как действуем?

– Добрый. Да никак. Беру свою чучундру, смотрю на нее: если сильно клинит, машину оставляем, едем на метро. Если она немножко в разуме, поеду с ней вместе.

– Какой четкий план, – восхитился Сергей.

Они подъехали к небольшому двухэтажному дому, на первом этаже которого был музыкальный театр, а на втором – какой-то офис. Публика уже разошлась, светилось всего два окна на первом этаже. Юля пошла первой, за ней Таня и Сергей. Они пересекли небольшой холл под громкую мелодию из «Юноны и Авось».

– Я был практически младенцем, когда меня мама привела или принесла – точно не помню – на этот спектакль, – негромко сказал Сергей. – Правда, тогда это было в «Ленкоме». Неужели с тех пор никто не написал ничего нового для музыкальных спектаклей?

– Меня тоже водили маленькой, – мечтательно сказала Таня. – Потом я ходила сама и с друзьями сто пятьдесят тысяч раз, наверное. Как мне нравилось! Мне и сейчас нравится. А зачем, собственно, что-то другое, если есть уже проверенно хороший результат? Другие поколения приходят…

– Да кто бы спорил. Просто и в искусстве, как и в расследованиях, как во всем остальном, остановить появление таланта невозможно. А тут явный затык произошел, судя по всему.

– Какой ты ворчун, – улыбнулась Таня.

– Тише, – шепнула Юля с порога освещенного зрительного зала. – Посмотрим отсюда. Они нас не видят. Не, ну ты подумай, ё-мое! Она напялила платье, которое стоит, страшно сказать, сколько, оно на самый-самый выход, а она его на работу напялила!

Таня с интересом взглянула на розовое, очень короткое платье, в котором Надя вертелась под музыку перед двумя парнями и двумя женщинами. И что такого есть в этом клочке ткани, что он стоит – страшно сказать сколько? Наверное, фирма. Наверное, что-то есть, потому что Надя выглядела очень хорошо. Тане она казалась раньше девочкой невидной, а в этом платье, в сапогах на шпильках она почти звезда.

– Ты слушай, что я тебе говорю, – продолжала какую-то тему худенькая женщина в синтетическом халате, какой носят парикмахеры, – если у бабы лицо не сделано, то она может хоть что надеть, еще хуже будет. Лицо станет похоже на грязный, непропеченный блин на золотой тарелке.

– Ой, не могу, – расхохоталась вторая женщина. – Ну, ты, Симка, как скажешь…

– Не, я от тебя фигею, – остановилась Надя. – Мало что блин, так еще непропеченный и грязный. Скажи еще – крысами пожратый…

Тут залился неожиданно тонким смехом один из парней – худенький, темноглазый.

– Да, Надька, вмажь ей. Мы тут тебя за королеву держим уже десять минут, а она наотмашь, типа чмо…

– Ну, ты дурень, – сказала Сима. – Я с утра одно ей талдычу: давай накрашу. Ну, оделась как человек один раз в жизни, что ж ходить с такой нудной рожей.

– Разреши ей, – еще сильнее зашелся в хохоте паренек. – Она ж больная. Она ко всем пристает. Скоро публику начнет мазать.

– Пошли, – сердито сказала Надя Симе. – Если они потом заявят, что я уродина, ты будешь виновата.

Они ушли в гримерку, а Таня, Сергей и Юля тихонько вышли в холл.

– О, дела! – озабоченно проговорила Юля. – А она у меня что, действительно страхолюдина?

– Нормальная девочка, – запальчиво сказала Таня. – Ты не поняла ничего. Там у них эта Сима – ненормальная. Типа маньячка.

– Век живи, век учись, – задумчиво произнес Сергей. – С такими маньяками никогда не встречался. Бог миловал.

Они простояли в холле, пока не раздались ахи, охи и тонкий визг худенького парня:

– Ни фига се! Ни фига се! Не вздумай умываться! Вообще никогда! Тебя завтра главреж на все роли возьмет!

Они вернулись на порог зрительного зала и оторопело уставились на Надю, которая вроде бы не так уж сильно изменилась, просто стала почти красавицей.

– Надька! – воскликнула Юля.

Надя посмотрела на них и подошла медленной походкой женщины, несущей тяжесть своей красоты.

– А ты чего приехала, мам?