Евгения Михайлова - Вечное сердце

Дверь кабинета открылась, вошла Юля, заместитель, буркнула приветствие, подозрительно на нее посмотрела.

– Ты работать пришла или просто так?

– Не поняла тебя. Юля, ты не можешь выражать свои мысли конкретно?

– Чего тут выражать. Захотела – приехала на работу на два часа с мужиком. Захотела – вообще не приехала… Нам звонят из швейцарской фирмы, спрашивают, когда можно документы подписывать. Мы, говорят, с вами договорились. А я откуда знаю, когда. Ты позвонила Поле, что заболела гриппом и чтобы тебя не беспокоили. Рассказать, чего у меня болит? То есть что у меня еще не болит?

– Да… Ну, ты навалилась. Другой начальник сразу бы уволил.

– У другого начальника не трое подчиненных, которые пашут, как волы, не зная, сколько им заплатят, и вообще…

– Юлька, кончай, а? Я действительно заболела… Ну, не грипп, конечно. Но случилось такое, что… Как-нибудь потом расскажу.

– Да все мы поняли, что у тебя случилось. Негр-блондин у тебя случился. Честно, я не ожидала. А Полька говорит, она бы на твоем месте тоже… Что называется, дурной пример заразителен.

– Какие же вы… Ну, дуры просто, извини, конечно. Дело совсем в другом. Беда у людей случилась. Да ладно: оправдываться еще тут буду… Звони на швейцарскую фирму, договаривайся о встрече. Только не сегодня. Мне нужно что-нибудь приличное купить. Как ты думаешь – платье или костюм? Брючный или с юбкой? Черный или нет?

– Ты еще спроси: с рюшами или без. Я удивляюсь. Конечно, черное строгое платье. Чтоб стройнило и вообще… Ты у нас – не птичка райская, не Мальвина с голубыми волосами…

– Юля, – обрадовала ее Таня, – самую большую гадость ты мне сказала именно сейчас. Но я учту, разумеется, твое мнение.

– Учти, – буркнула Юля и пошла к выходу. – Нам тоже, что ли, нарядиться?

– Разумеется, – кивнула Таня. – И вовсе не в черное. Не ритуальная контора, чай.

Когда Юля вышла, Таня достала из ящика стола зеркало и внимательно на себя посмотрела. Она не бледная, в черном ей будет нормально. Но Юлька имела в виду совсем другое: мол, ей нужно себя спрятать, что ли. Чтоб не выглядела коровой-колбасницей… Ужас. Тане страшно захотелось посоветоваться с Дэвидом: у него по любому поводу есть свое, очень мужское мнение… Но она же не будет ему звонить… И тут раздался звонок, Таня посмотрела на номер, и у нее дыхание перехватило от радости. Он!

– Привет. Не отвлекаю?

– Да нет. Я просто думала.

– О чем, если не секрет?

– Нет, наоборот. Я с тобой хотела посоветоваться. Ну, насчет договора со швейцарской фирмой. Они звонили вчера. В общем, я не знаю, что мне купить из одежды. Нет ничего подходящего, хотя шкаф забит. Юля говорит, черное платье…

– Только не черное, – авторитетно заявил Дэвид. – Это сделка. Ты должна не скрывать свою яркость, а мягко ее подчеркнуть.

– Это как?

– Женственный фасон, не брюки, но главное – цвет… Какой цвет?.. Знаешь, какой? Виноградный или шоколадный, чтобы сияли твои глаза и губы. Твое чудесное лицо.

– Ой, Дэвид… Ты все это по доброте душевной говоришь, а у меня от твоих слов и такой перспективы даже все похолодело внутри. Мои не поймут, если я начну сиять… Юля этого не одобрит.

– Ты должна сиять. И никакой моей доброты душевной в этом нет. Говорю категорично, как хирург.

– Дэв, – Таня смеялась до слез, почувствовав невероятную легкость. – Ты такой смешной.

– Да? Ладно, я приехал на вызов. Ночью работаю. Позвоню завтра утром.

И день задался. Договорилась о завтрашней встрече. Позвонила подруге Алене, чтобы вечером сходить в какой-нибудь бутик. Работала, шутила, ругалась по телефону, с удовольствием перекусывала время от времени, радуя своим аппетитом Полю с ее милой улыбкой и ямочками на щеках. Таня поймала ее взгляд и сказала:

– Я так тебя люблю. Ты очень талантливый и светлый человек.

– Ой, Таня. А что мне завтра надеть?

– У тебя есть красивая юбка, такая в складочку, в облипочку. Я сегодня куплю к ней блузку или кофточку красивую, ладно?

– Та-а-аня, ты такая счастливая! – Поля с любопытством посмотрела ей в глаза.

– О чем ты? Просто мы должны быть красивыми, – строго ответила Таня и весело подмигнула Полине.

Вечером за ней заехала Алена, эффектная, холодноватая женщина с роскошными пепельными волосами, благодаря которым, подумала Таня, Алене и наряды особые не нужны. Наряды меркнут. В отличие от Тани подруга осталась пианисткой и воспринимала ее колбасную деятельность как нелепую выходку, которая скоро ей надоест. Она не учитывала, что у нее есть очень богатый муж, который, собственно, и дал ей возможность бескорыстно парить в мире прекрасных мелодий и чувств. Подруги были по-настоящему привязаны друг к другу, и каждая прощала другой мелкие разногласия.