Анатолий Безуглов - Изувер

- Очередная. Я вот что думаю: а не замешана ли тут ревность? Точнее, месть на почве ревности?

- Возможно. Или месть за попранную честь сестры, дочери...

- Вот-вот, - подтвердил Гольст. - Поработайте в этом направлении.

- Хорошо, - кивнул Самойлов.

Через несколько дней капитан сооб

щил Гольсту, что в прошлом году у Бориса Ветрова была какая-то неприятность, связанная с одной девушкой - Мариной Зубовой. А этой весной вернулся из армии брат Марины - Виктор и якобы обещал рассчитаться с Борисом. Более того, Виктора Зубова вроде бы видели в Быстрице незадолго до трагических событий на даче Ветровых.

Гольст решил побеседовать с девушкой. Марине только-только исполнилось девятнадцать лет. Она очень смущалась.

Тактично, без нажима, Владимир Георгиевич все же сумел добиться то нее показаний.

- В прошлом году я лежала в городской больнице... - начала рассказывать Зубова.

- А что у вас было?

- Ревмокардит. Там красивый двор, как парк. Гулять можно. Сижу я как-то вечером на скамеечке, смотрю, идет Боря Ветров. В белом халате...

- Вы были знакомы раньше?

- Ну да! Я знала, что Боря учится в медицинском. Он подошел ко мне, поздоровался, поинтересовался, что со мной. Я сказала, что лежу в четвертом отделении. А он в это время был на практике, и как раз в ту ночь у него было дежурство. Боря спросил, в какой я палате. Когда поужинали и легли спать, он пришел. Говорит - пойдем, послушаем музыку, а то, мол, здесь скучища.

Я пошла. А что? Действительно, в больнице от тоски не знаешь, куда деваться.

Он повел меня на другой этаж. Зашли в какую-то комнату. Там были только столик и лежанка, обитая дерматином, ну, как в больницах бывает. В комнате находился еще один врач, вернее, практикант, как я потом поняла...

- Кто такой?

- По-моему, они с Борисом учатся вместе.

- Его имя, фамилия?

- Борис называл его фамилию...

Полонский!

- А имя?

- Не помню. Еще там была медсестра Таня. На столе - две бутылки вина, бутерброды с колбасой. Я спрашиваю:

где магнитофон? Полонский смеется:

еще, мол, не купили. И предлагает мне выпить. Я стала отказываться, потому что врачи категорически запретили мне пить спиртное. А Борис на полном серьезе заявил, что все это ерунда и никакой болезни у меня нет, просто издержка переходного возраста. В общем, уговорили выпить...

- Вы пили? - уточнил следователь.

- Все пили... Потом поиграли немного в карты. Ну, еще выпили... Я опьянела... Полонский и Таня куда-то ушли...

Борис опять заставил меня выпить, произнес тост за мое выздоровление...

Потом стал целовать меня... А дальше я не помню...

- Еще пили?

- Кажется. В общем, когда я проснулась, то свет не горел и в комнате никого не было. Я одна и... и... ну, в общем, совсем без ничего... Без одежды...

Зубова замолчала, опустив голову.

- А где был Ветров? - осторожно спросил Гольст.

- Не знаю. Мне было очень плохо...

И голова, и все тело болели... Страшно стало: вдруг узнают?

- О чем?

- Ну... - Зубова замялась. - Борис имел со мной близость...

Из дальнейших ее показаний выяснилось, что о ночной попойке в больнице стало известно главврачу. Поднялся шум. Борису грозили большие неприятности в институте, но как будто отцу удалось замять скандал. Пострадали Таня (она ушла с работы "по собственному желанию") и Марина, которую тут же выписали.

- Ну что ж, - сказал Гольст, обсуждая эту историю с Самойловым, основания для мести у Виктора Зубова имелись серьезные.

- Правда, погибли родители, а не Борис, - заметил капитан.

- А до этого - исчезла Лариса. Может, око за око, зуб за зуб? Надо проверить, какие у Виктора друзья, где он был в день пропажи девочки и в ночь, когда погибли Ветровы-старшие.

- Проверим, - кивнул Самойлов.

- Было бы интересно также узнать, не случались ли у Бориса Ветрова и другие неприятности, подобные этой.

Сергей Михайлович Ворожищев еще раз допросил кое-кого из родственников Ветровых.

- Наша версия о том, что тут убийство, кажется, еще больше подтверждается. Косвенно пока, - сказал он, делясь с Гольстом своими впечатлениями.

- Выкладывайте подробнее, Сергей Михайлович, - попросил Гольст.

- Интересные сведения сообщила сестра Ветрова-старшего Ангелина Карповна. Она была очень близка с братом. Говорит, что поражалась самообладанию Александра Карповича. В те дни, когда пропала дочка, он лучше всех держался в семье. Переживал, конечно, но духом не падал. Искал мастеров для камина...

- Что-что? - не понял Гольст.

- Хотел сделать на даче камин.