Светлана Гончаренко - Победитель свое получит

Он так и остался торчать у тележки, наслаждаясь зрелищем.

– Эдуард Потапыч, сходите к Хромовой, пусть уберет своего поганца. Не то я накапаю Алиму, что ее сын сорвал рекламную акцию, – пообещал из башки Илья.

– Ладно! С тебя бутылка, – весело согласился Снегирев.

В свое время Илья возрастал, как и этот поганец, болтаясь по магазину. Однако цивилизованный Алим Петрович персонал держал в строгости и не позволял приводить детишек на работу. «Это маркет! – говорил он, сверкая яхонтовыми очами. – Это не цыганский табор!» Проштрафившихся наказывали без всякой жалости.

выкрикнула Тара новую порцию чепухи.

Нинель первой потянулась к лотку, желая поумнеть.

– Илюшка, давай пляши! – подсказал сзади Снегирев и дал Фруктикону веселого школьного пинка. – Сынишку Хромовой я нейтрализовал, так что руки у тебя развязаны. Пляши! Анжелика передала, чтоб ты больше веселился. Говорит, ты малоактивен. Смотри, не позовут больше на акцию! Толян Ухтомский уже предлагает вместо тебя своего дружка, Вовку.

– Вовка мылся последний раз в прошлом веке, – возмутился Илья. – Он костюм измарает.

– Все равно пляши! Анжелика велела!

Илья пошевелил стегаными бедрами, махнул ногой, поднял обе руки разом, и силы его иссякли. Он попробовал подпрыгнуть. Голова-подушка больно мотнулась.

– Бегемот спятил! – крикнул один из подростков, а его приятели засмеялись неестественными гнусными голосами.

Кто-то бросил во Фрутикона липкую бумажку из-под леденца, скатанную в шарик.

начала было Тара новый куплет.

Самый крупный и плечистый из подростков (скорее всего, ему стукнуло уже лет двадцать) нагло склонился к декольте Тары и спросил на весь «Фурор»:

– А почем, телка, твои шары?

Илью будто кипятком залили в его поролоновом футляре. Он шагнул вперед, наступив мягкой тупой лапой на сапожок Тары. Затем он толкнул подростка-негодяя в грудь, залихватски выставленную из расстегнутой куртки. На этой груди красовался зеленый треугольник – символ местной хоккейной команды «Углеводород».

Своих сил Илья не рассчитал, как и особенностей траектории движения больших ватных тел. Он вообще ничего не рассчитывал! Но лишь тронул он наглую углеводородную грудь, как уже лежал на скользком фуроровском полу. Правда, лежал рядом и негодяй, посмевший обидеть Тару. Теперь можно было лупить его поролоновым валиком руки по орущему лицу с носом-пипкой. И Фруктикон лупил!

Ревел из динамика мультяшный марш. От шального удара ноги Фруктикона легко и весело покатилась куда-то вбок тележка с леденцами. Фиолетовые шарики над ней бились друг о друга и испуганно подпрыгивали. Кричала Тара и еще какие-то женщины.

Лишь несколько минут спустя бирюзовые охранники «Фурора» пробились сквозь толпу. Они растащили участников поединка.

Проведению рекламной акции никакой скандал помешать не в силах. Дерущихся быстро разняли, зрелого подростка и его свиту вывели вон. Куплеты и раздача леденцов возобновились.

Покупатели, особенно женщины, горячо обсуждали случившееся. Они дружно стали на сторону Фруктикона.

– Молодец бегемот! – говорили одни. – Так им всем и надо!

– Он, наверное, ее муж законный, – предполагали другие, кивая на Тару.

Леденцы с лотка шли нарасхват. Гремела мультяшная музыка, Тара читала стихи, Фруктикон топал ногами.

«Шоу радостного вкуса» омрачили лишь две неприятные мелочи. Сначала местный алкоголик Пирожок, друг Толяна Ухтомского, объелся дармовых леденцов, и его вытошнило возле бакалеи. Затем снова вырвался на волю сынок Лидки Хромовой. Он не только продолжил висеть на талии любимого Фруктикона, но и освоил застежку-«молнию» у него на спине. Теперь скверный ребенок то и дело подскакивал к Илье сзади и распахивал сверху донизу фиолетовую плоть бегемота. В образовавшуюся прореху на публику тут же выглядывала желтая футболка Ильи и зад его потертых джинсов.

А вот застегнуть костюм оказалось непросто – был он не новый, и собачка на «молнии» барахлила. Поэтому хитрец Снегирев передал погрузку тяжестей Ухтомскому, а сам приспособился застегивать бегемоту «молнию».

Илья был готов терпеть и жар поролона, и танцы с подушкой на голове, и мальчика Хромова, и хохот покупателей. Ведь прекрасная Тара теперь не просто читала дрянные стишки – она еще улыбалась Фруктикону и похлопывала его по боку, который, правда, ничего не чувствовал под толщей стеганых округлостей. Тара даже подсказывала, когда надо махать рукой.