Владимир Безымянный - Нирвана

Строкач внезапно сладко зевнул - им овладела томительная расслабленность.

- Вы говорите поразительно интересные вещи. И кое-что из того, за чем я к вам шел, я уже получил. Осталось только понять - способен ли человек, исповедующий добрые идеалы, или кто-то из его последователей вступить в сговор с силами зла...

- Вот и отлично. Оставайтесь на сеанс. Как раз об этом я и собираюсь говорить. Ваше место всегда свободно - во втором ряду.

Голос мэтра со сцены, казалось, проникал в тайники каждой души, и сотни взглядов устремлялись к нему, словно притянутые магической силой. Негромко и внушительно Дмитрий Дмитриевич увещевал свою паству:

- Только тогда недуги и сомнения отступят от вас, когда вы проникнетесь сознанием, что ваше тело - не больше чем раковина, оболочка для бессмертной души. И стоит оно не больше верхней одежды, а подчас и гораздо меньше. На пороге естественной смерти тело устает и настолько ветшает, что душа не имеет возможности развиваться дальше. Наступает время покинуть раковину. И вот душа освобождается от тела, принимая форму, сходную с телом, - ее может наблюдать любой, наделенный сверхтонким зрением. Наступает смерть, и серебряная нить, соединяющая тело и душу, делается все тоньше, а затем обрывается: душа уносится ввысь. Смерть суть рождения в другую жизнь. С ее приходом затухает и свет жизненной силы, гаснет аура, которую источает любое живое существо. Проходит трое суток прежде чем наступает полная физическая смерть и душа окончательно освобождается от плотской оболочки. Но это еще не все. Существуют три основных тела: тело из плоти и крови, в котором сознание получает суровый жизненный урок; эфирное, или магнетическое, тело, образованное нашими желаниями, устремлениями и страстями; и третье тело - спиритическое, или духовное, оно же - бессмертная душа... А теперь прервемся - я приглашаю желающих подняться ко мне на сцену для психологического опыта.

Строкач вскочил раньше, чем Дмитрий Дмитриевич успел закончить фразу, и взбежал по ступеням. Следом за ним потянулись две дамы средних лет блондинка в перманенте и костлявая шатенка в алом кримпленовом пиджаке. Хотынцев-Ланда усадил подопытных в кресла, и на виду у всего зала они начали получать "энергетическую подпитку". Закрыв глаза, все трое внимали обвораживающему воркованию целителя.

- Вы свободны и парите в полном сияния пространстве... Темное кресло возносит вас в великое Неизвестное... Отбросив цепи, из глубины небесного Света, которым насыщается ваша аура, устремляется луч, пребывающий над числом... Белыми звездами нарцисса и темным кипарисом увит Элевишский факел. Идет борьба между гениями белой и черной расы, которых мы носим в себе. Омела и знаки Зодиака... И с вершины небес созерцает человечьи дела Божество в зареве неизменного величия. Посвященный проникает в потусторонний мир... забываясь в глубоком сне...

Последние слова он произнес едва слышно, словно сам впадая в транс.

В это время в дверях зала возникло какое-то замешательство - и в проходе появилась небольшая группка людей, среди которых Дмитрий Дмитриевич заметил тучную фигуру участкового. За ним плыла Октябрина Владленовна Скалдина, поддерживаемая под локоть мрачным как туча Засохиным, за плечом которого виднелась коротко остриженная элегантная головка Ирины Суховой. Последним показался лейтенант Родюков и застыл, привалясь к дверному косяку.

"Что это может означать? - мгновенно пронеслось у Дмитрия Дмитриевича. - Зачем, почему? Ведь они все... И еще этот мальчишка, который корчит из себя Пинкертона! Черт... Самохвалов, боров старый, улыбается... Уж он-то должен бы ответить. А... ну, ясно. Рука руку моет... Этот, майор - смотри-ка, действительно, храпит... Или нет? В чем же дело?"

Строкач оказался в тупом углу треугольника, образованного креслами. Прямо напротив него стоял Хотынцев-Ланда, руководя погружением в нирвану. Зал тоже подремывал. Однако Строкачу не удалось справиться с дыханием, и он невольно выдал себя. Веки его вздрогнули - и Дмитрий Дмитриевич это моментально заметил. В зале все также нагло ухмылялся Самохвалов, и целитель на мгновение потерял уверенность в себе и властность.

В мозгу плавала единственная фраза: "Слава Богу, что все подготовлено загодя!" Дмитрий Дмитриевич собрал волю в кулак, напрягся и прыжками понесся к боковому выходу со сцены, скрытому в кулисах.

Бросок майора был не менее стремителен. Настигнув целителя, он остановил его, рванув за ворот пиджака, и медленно, как в кино, завернул Дмитрию Дмитриевичу руку за спину.