Софья Ролдугина - Кофе со льдом

Магда тут же побежала выполнять поручение, а Мэдди театрально развела руками, глядя на меня, и вздохнула, как будто говоря: вы неисправимы, леди.

Я улыбнулась. Меня собственная неисправимость более чем устраивала.

Следующий день я провела дома, отдыхая. Чтение писем и работа над сметой много сил не отнимали, а самая кропотливая работа временно целиком легла на плечи мистера Спенсера и его помощников. Впрочем, главное решение по новой фабрике мы уже приняли, а остальное больше касалось деталей и подробностей, так что я могла позволить себе немного расслабиться…

…и это было весьма кстати, так как еще через день меня навестили сразу обе близкие подруги — леди Вайтберри и леди Клэймор. А пребывание в одном помещении сразу и первой модницы и кокетки Бромли, и первой умницы было сродни маленькому землетрясению или средней мощности тропическому шторму.

Впрочем, скоро мы нашли тему для разговора, одинаково устраивающую нас всех.

Разумеется, это были великосветские сплетни.

— Мой последний и самый преданный пока поклонник — альбийский поэт, — томно созналась Эмбер Великолепнейшая. Сегодня на ней было немыслимое платье — короткое, всего до середины икры, с нежно-сиреневой юбкой-тюльпаном, а дополнялось оно темно-лиловым жакетом в восточном стиле. — Честное слово, он просто обворожителен. Когда он уехал к себе в Альбу, мой ненаглядный даже на радостях подарил мне это, — Эмбер, лукаво улыбаясь, коснулась сложенным веером своей броши в виде цветка лилии из аметиста в серебре. — Но Уильям Гейнс, так зовут того поэта, продолжает мне писать. И вот вчера он прислал мне письмо, касающееся самой Рыжей Герцогини. Вы просто не представляете, что случилось недавно в герцогстве Альбийском!

— Вы переписываетесь с самим Уильямом Гейнсом! — Глэдис хищно подалась вперед, разглядывая Эмбер через лорнет. — Дорогая, вы просто обязаны нас познакомить. Этот человек должен непременно стать украшением одного из моих вечеров искусства. Виржиния, а как вы считаете?

— Я? О, простите, кажется, я несколько растерялась, — поспешила я отговориться, и это было правдой: все мои мысли на секунду устремились к Рыжей Герцогине — и к недавней поездке дяди Рэйвена в Альбу. Интересно, истории Эмбер и дяди Рэйвена как-то связаны? — Да, разумеется, вы правы. Может, этот Гейнс и поклонник вашей красоты, дорогая Эмбер, но Глэдис, без всякого сомнения, поклонница его таланта. Так что вы просто обязаны поспособствовать их воссоединению. Так что там с историей? Вы знаете, я без ума от всяких интересных рассказов.

Подруги обменялись многозначительными взглядами. Затем Эмбер осмотрелась по сторонам с видом бывалой заговорщицы, раскрыла веер и, загадочно и томно вздохнув, начала рассказ.

Как у нее водилось, с конца.

— Лорд Томас Эрл Палмер, граф Палмерский и двоюродный брат герцогини Виолетты Альбийской, на прошлой неделе взорвался прямо в своем автомобиле!

Глэдис, только-только пригубившая сладчайший «кофе для леди» закашлялась.

— О, святые небеса! Я знала лорда Палмера, не то чтобы близко, но все же. Они с моим Сеймуром прежде состояли в одном шахматном клубе, и я подумать не могла, что… Святые небеса! — Глэдис, побледнев, схватила свой веер и принялась лихорадочно обмахиваться. — Подумать только, какой удар для его матери… Бедная леди Палмер! И бедная Виолетта Альбийская, она ведь выросла вместе с Эрлом… Как печально!

— Увы, это так, — с мрачной торжественностью подтвердила леди Вайтберри. — Но похороны лорда Палмера продут тихо и быстро, потому как обстоятельства его смерти крайне загадочны. Дело в том, что незадолго до смерти лорд Палмер без памяти влюбился в некую актриску без роду без племени. Ее звали Мэлоди, и, говорят, она была необыкновенно красива. Впрочем, свои отношения они не афишировали. Так вот, с тех самых пор лорд Палмер стал себя странно вести, а в последний месяц он и вовсе впал в черную меланхолию. И вот представьте себе, не так давно леди Виолетте были подброшены любовные письма, якобы от ее лица, направленные одному марсовийскому дипломату. Причем обнаружили их при весьма пикантных обстоятельствах и так, что скрыть содержание писем было невозможно. И разразился бы страшный скандал, ведь леди Виолетта — невеста Его величества, но кто-то из прислуги, как выяснилось, видел, что лорд Палмер незадолго до обнаружения писем навещал ту комнату, где они были найдены. Вошел он со свертком, а вышел — с пустыми руками.