Рауль Мир-Хайдаров - Пешие прогулки

Поэтому под конец завтрака, давая понять, что над ним властен лишь один Шубарин, Азларханов сказал:

— Пожалуйста, распорядитесь, Икрам Махмудович, чтобы телевизор и видеомагнитофон перенесли с третьего этажа ко мне в номер. Артур Александрович рекомендовал мне посмотреть несколько фильмов, боюсь, когда он вернется, мне будет не до домашнего кино. А я пока схожу к себе на новую квартиру и встречусь со строителями. Я решил все же отделать прихожую пенепленом, а не деревом — так, кажется, будет уютнее. — И считая, что разговор окончен, встал.

Икрам Махмудович, еще не привыкший даже к внешнему преображению прокурора и явно не знавший, как истолковать неожиданное поведение Азларханова, ответил:

— Делайте, как хотите, Амирхан Даутович. Квартира ваша — лишь бы она вас радовала. А насчет видика я сейчас же дам команду. Верно вы сказали: когда вернется Артур Александрович, вам не до кино будет — слишком много для вас накопилось дел.

Из ресторана Ликург вышел в хорошем настроении — он чувствовал, что одержал первую маленькую победу, радовался, что выбранная линия поведения оказалась верной. В просторном холле "Лидо", обставленном на старый (нэпманский, подумалось Азларханову) манер фикусами и оранжерейными пальмами в кадках, отражавшимися в зеркальных стенах, прокурор увидел Факира. Сурик Мирзоян, дожидавшийся кого-то, окинул Амирхана Даутовича цепким взглядом, но прокурора в нем сразу не признал — только когда Азларханов уже дошел до выхода, резко развернулся и бросился к стеклянной двери зала: наверное, хотел предупредить Файзиева на всякий случай.

В квартире у него уже вовсю кипела работа: в одной из комнат поверх деревянных полов настилали паркет, в ванной и кухне хозяйничали слесари — меняли сантехнику.

Вчера, получив от Артура Александровича нераспечатанную пачку пятидесятирублевок, Амирхан Даутович подумал: "Зачем мне такая сумма, куда я буду девать деньги?" Но после визита на торговую базу у него осталось даже меньше половины. Один кожаный бельгийский плащ, который ему навязали, стоил ровно тысячу рублей только в кассу. Но сейчас он не жалел о вчерашних тратах, показавшихся вначале бессмысленными: в окончательно выбранной стратегии подобным тратам отводилась не последняя роль. Соря деньгами, тратя их направо и налево, он скорее сократит дистанцию недоверия. Да и плащ, надо отдать должное, хорош и сидит на нем, словно сшит на заказ.

Новая стратегия натолкнула его на неожиданную мысль, и он пешком, не спеша отправился в мебельный магазин.

Магазин принадлежал областной потребкооперации и, как все построенное в последние годы, поражал размахом. Наверное, следовало бы кое-кому заинтересоваться волшебством сельских кооператоров, как это им удалось в столь короткий срок настроить столько ресторанов и кафе, одно богаче другого, или вот таких магазинов. Или попросить бы их поделиться опытом с органами здравоохранения и просвещения, чьи здания, даже вновь отстроенные, не могут сравниться по качеству с предприятиями торговли и общепита.

Богатым оказался магазин и внутри. Откровенно говоря, Амирхан Даутович заходил в мебельный магазин последний раз лет пятнадцать назад, когда, став областным прокурором, получил коттедж на Лахути. Лариса тогда затащила его посмотреть немецкий спальный гарнитур — очень уж он нравился ей, но купить его так и не удалось. Затеяли музей под открытым небом, и все свободные деньги, что откладывала Лариса на мебель, как-то растаяли. Позже купили две отдельные кровати, и вопрос о спальном гарнитуре отпал сам собой.

Глядя на это деревянное изобилие, Амирхан Даутович невольно подумал: "Да-а, выходит, теперь не только песни другие, но и другая мебель".

Площадь магазина позволяла, и товар подавали, что называется, лицом: жилые комнаты, спальные гарнитуры, кухонная мебель, зеркала, ковры — все представало перед покупателем в продуманном интерьере, дизайнеры поработали на славу. Но больше, чем сама мебель и работа художников-оформителей, прокурора поразила цена. Тот некупленный спальный гарнитур, ставший для них с Ларисой семейной легендой, стоил всего семьсот рублей — Амирхан Даутович хорошо запомнил цену. Теперь на эти деньги он мог бы приобрести только письменный стол настоящего дерева, да и то не всякий, или пару кресел, и тоже с оговоркой, потому что стояли кресла и по пятьсот, и по шестьсот рублей.

Ныне спальные гарнитуры стоили от двух до шестнадцати тысяч, кухонные — от шестисот рублей до двух тысяч, а жилых комнат здесь меньше пяти тысяч не было ни одной. "Это на кого же рассчитаны такие цены? — думал прокурор. — Ведь не все состоят на службе у Шубарина и могут высокое жалованье получить за год вперед".