Тогда Тилляходжаев и обратился с просьбой к Пулату Муминовичу: передать временно торговой базе новые помещения складов гражданской обороны. Так самые богатые склады с ключевыми товарами, дефицитом оказались там, где хотел Наполеон.
Но Пулат Муминович и додуматься не мог, что это ловкий ход, рассчитанный Яздоном-ака. Догадался он лишь тогда, когда стал получать секретные письма о предстоящих удорожаниях хрусталя, мебели, ковров, паласов, серебряных изделий, золота, кожи, парфюмерии, спиртных напитков, одежды, обуви, трикотажа, — что ни год, дорожало то одно, то другое, иные вещи сразу в два-три раза, чтобы через год вновь попасть под повышение цен. Председатель Госкомцен страны так старался, что рвение его не осталось незамеченным, и он получил Звезду Героя Социалистического Труда.
Пулат Муминович понимал, что на повышении цен, как на валютной бирже, можно сказочно разбогатеть, если, конечно, заранее знать и побольше попридержать товаров.
А понимал Махмудов потому, что в начале шестидесятых годов, когда ни о каких предкризисных явлениях и инфляции не могло быть и речи, ибо, судя по газетам, страна семимильными шагами спешила догнать и перегнать Америку, а партия торжественно провозгласила, что нынешнее поколение советских людей в восьмидесятых годах будет жить при коммунизме, произошло единственное, особо не замеченное населением, двойное увеличение стоимости коньяка.
Пулат Муминович, получив секретное письмо из области, вызвал председателя райпотребсоюза и попросил опечатать склады с остатками коньяка.
Хозяин торговли района удивленно развел руками и сказал:
— Помилуйте, какой коньяк, мы его весь продали: было у нас четыре вагона, отставали от плана и весь выбросили в продажу. Жалко, себе пару ящиков на свадьбу не оставил, — сокрушался тот искренне и тут же из кабинета Пулата Муминовича вызвал главного бухгалтера.
Из бумаг выходило, что как раз вчера перевели в банк огромную сумму за реализацию спиртных напитков. История и закончилась бы, если бы ночью его не поднял звонок тестя, Ахрора Иноятовича. Он сказал, что располагает достоверными сведениями о том, что торговые дельцы каким-то образом пронюхали о предстоящем повышении цен, сосредоточили три десятка вагонов с коньяком на базе его райпотребсоюза, подальше от Заркента, и ждут не дождутся дня, чтобы сорвать огромный куш. Предупредил, что с утра к нему приедет комиссия с чрезвычайными полномочиями, и потребовал, чтобы он сам принял в ней участие. Факты подтвердились, и большая шайка торговых работников тогда оказалась на скамье подсудимых.
Конечно, в те годы никто и помыслить не мог, чтобы железный Иноятов общался с торгашами, — такое и врагам на ум бы не пришло. В чем бы ни обвиняли высшие партийные власти, но только не в воровстве, коррупции, нравственном разложении.
А если уж хозяин области надумал нажить миллионы, тут ему и карты в руки. Кто посмеет чинить препятствия? Обо всем этом догадался Пулат Муминович потом, когда арестовали и самого Тилляходжаева и ряд крупных должностных лиц в аппарате обкома и на местах, в районах.
Только у начальника областного потребсоюза Ягофарова, шефа Салима Хасановича, реквизировали на дому одних денег и ценностей на пять миллионов рублей, не говоря о стоимости недвижимого имущества и собственного парка личных автомобилей. Если уж у подчиненных брали по пять миллионов, то у самого Наполеона в могиле его отца откопали сто шестьдесят семь килограммов золота и ювелирных изделий, представляющих огромную антикварную ценность. Прав, значит, оказался Халтаев, когда уверял, что хозяин берет нынче только золотом.
Собрать за пять-шесть лет десять пудов золота непросто — этим надо заниматься день и ночь, а ведь находил время еще руководить областью, по площади равной Франции. Не дремал и свояк Наполеона, полковник Нурматов; его взяли в области первым, с поличным, при получении ежедневной дани. За пять лет он успел наносить домой взяток в портфелях и "дипломатах" на сумму свыше двух миллионов рублей.
Читая судебную хронику, Пулат Муминович понял, почему склады базы ювелирторга оказались у него в районе и почему здесь открыли самый большой в области ювелирный магазин "Гранат", директором которого стал Махкам Юлдашев, третий человек, обедавший тогда с ними и внесший недрогнувшей рукой двадцать пять тысяч, чтобы Халтаев откупил у Наполеона район, на который позарился Раимбаев. И только тогда, опять же с запозданием, он понял, почему четвертый из компании Яздона-ака, Сибгат Хакимович Сафиуллин, занял вроде никчемную должность директора районного банка, где через год почти полностью сменился коллектив. В районе так и прозвали его: татарский банк и потешались, что же это татары на сторублевые зарплаты польстились? Оказывается, действительно, смеется тот, кто смеется последним. Сегодня Пулат Муминович с горечью понимал, что Яздон-ака не всегда доставал из тайников свои миллионы, чтобы выкупить перед очередным повышением золото, хрусталь, ковры, мебель, кожу, водку, — имея в банке хитроумного Сафиуллина, они играючи околпачивали государство, не вкладывая ни рубля.
Читать дальше