Екатерина Лесина - Алмазы Джека Потрошителя

И стрелы обвинений летят в самое сердце.

К счастью, Мэри была не из таких.

Любил ли я ее? Когда-то – несомненно.

Мое сердце теряло привычный ритм при виде ее. В голове возникали те самые благоглупости, являющиеся неотъемлемым симптомом влюбленности, и опьяненный разум рисовал самые радужные перспективы. В редкие минуты просветления я понимал, что истинная наша жизнь будет отличаться от нарисованной мною, но чтобы настолько…

Памятью о нашей свадьбе – сухой букет роз и дагеротип, на котором у меня смешное лицо, а Мэри – серьезна. И свадебный альбом с пожеланиями. Сервиз от тетушки. Серебряные кольца для салфеток – от моих родителей.

Погремушка, которой так и не выпало быть использованной.

Мэри хранит ее в шкатулке, изредка достает, разглядывает, и на лице ее появляется выражение величайшей гадливости. Она закрывает шкатулку и прячет в ящик.

Кто виноват? Извечный вопрос.

Я врач. Но я бессилен.

Было время, когда я задавал вопросы – себе и небесам, желая понять, в чем же провинился. Или Мэри виновна в своей неспособности родить дитя? Знаю, что она ощущает за собой вину и пытается бороться с нею, прячет за злостью, колкими словами, которые с каждым разом подбирает все более метко. Когда-нибудь Мэри сломается.

Хорошо, что она не спрашивает о работе, я не смог бы лгать.

Вот еще одна причина… те женщины не понимают, что творят. Они – человеческий скот, несущий гниль в самое стадо. Они – книга, в которой собраны все грехи, все болезни, все уродства рода людского. И сами уродливы.

Доктор, избавьте меня от плода…

И мои руки избавляют.

Каждый раз, обрывая едва-едва зародившуюся жизнь, я чувствую ненависть к той, по чьей вине совершаю этот величайший из грехов. Мэри не простила бы…

А что мне остается делать? Уйти из клиники? Отказаться от работы? И к кому пойдут они? К тому, кто сделает эту же работу, но много хуже… так я думал прежде. Но теперь понимаю, что был не прав. Действовать надо иначе.

И хочется верить, что Мэри одобрила бы мое решение. Впрочем, что я сейчас знаю о своей жене?

Она играет роль хозяйки. И маска дружелюбия идет ей. Абберлин, видевший мельком истинное лицо, поддерживает игру.

Стоило ли мне связываться с этим человеком? Он, несомненно, болен, причем как телом, так и разумом, и духом, и сегодняшний визит – крик отчаяния. Но не получится ли, что, помогая Абберлину, я погублю себя? Вчера идея стать другом тому, кто будет расследовать совершенное мной убийство, выглядела удачной. Сегодня я полон сомнений.

Но отказ будет выглядеть подозрительно.

– Прошу простить меня, господа, – Мэри первой встает из-за стола. – Но я вынуждена вас покинуть. Очень болит голова.

Я знаю, что сейчас она поднимется к себе и запрет дверь на ключ. Мэри сядет перед туалетным столиком и вытащит из ящика бутылочку темного стекла. Отсчитав нужное количество капель – сколько она принимает? Дюжину? Полторы? – она добавит белое вино и выпьет смесь медленно, наслаждаясь каждым глотком.

Мэри освободит волосы от шпилек и ляжет в постель…

В ее пристрастии к морфию тоже виноват я. Но сейчас не время думать об этом. И я разливаю коньяк по бокалам. Абберлин же, вдыхая коньячный аромат, говорит:

– Второй вариант, Джон. Ответ на ваш вопрос. Второй вариант. Я не должен принимать помощь.

– Почему?

– Потому что проклят. Хотите, расскажу вам историю? Индийскую легенду.

История, рассказанная Фредериком Абберлином под влиянием момента.

Изначально люди были бессмертными. В Золотом веке они не ведали греха и жили на земле счастливо, в мире и благоденствии. Да и не только они. Живые существа на земле рождались и не умирали; они умножались бесконечно и совсем заполонили ее. Тогда Земля взмолилась к Брахме – она уже не могла выносить такое бремя. Задумался Создатель над тем, как уменьшить количество живых существ в мире, но не мог найти никакого средства. И он впал в гнев, и пламя его гнева вырвалось из его тела. Запылали страны света, страх объял все живое; миру грозила гибель.

Великий бог Шива сжалился над живыми существами. Он приблизился к Брахме и сказал:

– Не гневайся на созданных тобою тварей, Прародитель! Не допусти, чтобы опустела вселенная! Ведь если погибнут ныне все эти существа, они уже не возродятся более. Пусть они живут и умирают, но пусть не прекращается их род!