Марина Серова - Несветская львица

– Но зачем ему это было надо? – продолжал недоумевать Ясенев. – Я что, мало ему платил? Да если бы даже так, чего он добивался в случае моей смерти? Уж кто-кто, а он-то от нее вообще ничего не выигрывает!

Он поднялся со стула и нервно заходил по кухне.

– Кстати, Аркадий Николаевич… – остановила я его. – А кто выигрывает?

Ясенев встал, перекатился с пяток на носки и отрывисто произнес:

– Больше всех – моя дочь Виктория. Львиную долю состояния я завещал ей. Думаю, это справедливо. Кое-что отходит маме и Ларисе. Но, во-первых, не думаю, что мать переживет меня. Конечно, на все божья воля, но я реалист. Во-вторых… Во-вторых, я вообще всерьез не думаю, что со мной что-то случится. Особенно теперь…

Я вопросительно посмотрела на него и попросила:

– Расшифруйте!

Ясенев снова уселся на стул и расправил плечи. Я видела, что, несмотря на первоначальный шок, он заметно приободрился, и голос его зазвучал оптимистично.

– Ведь Рогожина больше нет, так? – сказал он. – Следовательно, угрозе больше неоткуда исходить!

– Вы уверены, что Рогожин действовал по собственной инициативе? – тотчас же поубавила я его оптимизма.

– А вы думаете, его кто-то нанял? – нахмурился Ясенев.

– Вероятнее всего, – пожала я плечами. – Кстати, откуда он появился? Насколько я поняла, он работает у вас не так давно?

– Около года, – ответил Ясенев. – А откуда появился… Черт, даже не помню! Кажется, он просто пришел, как раз в тот момент, когда мне нужен был второй водитель.

– А вы что, объявление давали?

– Нет…

– Как же он узнал, что вам нужен водитель?

– Ну, я не делал из этого тайны, – тут же сказал Аркадий Николаевич. – Слухами, как известно, земля полнится. Один сказал другому, тот – третьему… В конце концов, наш Тарасов – это большая деревня. От одного знакомого к другому по цепочке и передается информация. Кажется, именно так Рогожин и объяснил свое появление.

– И вы вот так сразу его взяли? – удивилась я. – Человека с улицы, можно сказать?

Ясенев усмехнулся.

– Ну конечно же, нет, – сказал он. – У меня в штате есть специалисты по кадрам. К примеру, Сева. Он проверил Рогожина, у него, кстати, были хорошие рекомендации с прежнего места работы… Точно, вспомнил! Он же работал у Юрченко! А с Юрченко мы в хороших отношениях. Я потом у него справился, тот все подтвердил – мол, водитель грамотный, ездит аккуратно… Ни одной аварии, прав никогда не лишался. Я проверил его в деле, и меня все устроило. И с моими дамами он быстро нашел общий язык. Собственно, он молчал больше… И к тому же он работал почти год! Если его кто-то нанял, чтобы меня убить, почему ждал так долго? И платил ему целый год? Кто станет разбрасываться деньгами просто так? Просто так никто платить не станет!

– Есть те, кому выгодна ваша смерть? – прямо спросила я. – Не из числа членов вашей семьи?

Ясенев подумал.

– Недоброжелателей много, – признал он. – И тех, кто хотел бы сместить меня с моего поста и занять мое место, тоже достаточно. Но это не значит, что им выгодна моя смерть.

– А кто займет ваше место в случае вашей гибели? Простите за прямоту…

– А этого не знаю даже я, – развел руками Ясенев. – Вопрос этот не такой простой, как кажется. И решаться будет не одним человеком. Боюсь, что в данную минуту ответ на него не известен никому. Так что убивать меня просто так, чтобы потом усесться в мое кресло, – не очень надежный вариант.

– Ладно, – вздохнула я, понимая, что Ясенев действительно не знает, кто мог бы желать его смерти, и ничем мне не поможет. Да и я не детектив! Мое дело – охранять Вику, что я и собиралась делать. И вот этот момент решила уточнить:

– Значит, завтра вы улетаете, а я остаюсь с Викой?

– Да, – подтвердил Аркадий Николаевич. – Теперь, надеюсь, все будет гораздо проще. Рогожина нет, бояться некого… Через недельку я вернусь, а там и до отъезда Вики останется чуть-чуть.

Ясенев явно повеселел от той картины будущего, которую сам нарисовал.

– Аркадий Николаевич, – рискнула я подпортить ему настроение, – а все эти нападки, направленные на Вику? Порча машины? Неужели вы полагаете, что это тоже Рогожин?

– Это? Ну, нет! – нахмурился Ясенев. – Это же молокосос Костерин, мы же разобрались! И, судя по тому, что он затих, папаша все-таки его приструнил. А Рогожин сам утихомирился. Так что все спокойно.

– Угу, – кивнула я, поднимаясь. – Только вы упускаете один серьезный момент.

– Какой? – поинтересовался Ясенев.

– Что кто-то уничтожил самого Рогожина…