Наталья Александрова: Венец Чингисхана

Тут из комнаты соседей раздался не то хрип, не то стон, не то вой, и я одним прыжком очутилась у себя. Тщательно заперев дверь на все замки, я достала из картонной коробки половину батона, ножик и пачку кускового сахара. Половину батона я разрезала вдоль, намазала куски маслом и положила бабкиного абрикосового варенья. Не знаю, кто у них его варит, но варенье вкусное. Положив в чашку три куска сахара, я уселась завтракать, вместо стола используя широкий подоконник.

Пейзаж за окном не слишком радовал – окно выходило во двор, напротив была стена дома без окон, а внизу – помойка, на которой дружно копошились бомжи и кошки.

Ну, такие мелочи меня теперь не могут расстроить. Я прихлебывала сладкий чай, откусывала огромные куски булки с вареньем и в который раз раздумывала, как же дошла я до нынешней своей жизни, хотя назвать мое существование жизнью можно с большой натяжкой.

Мне двадцать восемь лет, из которых почти десять я прожила самостоятельно, а именно: на собственные деньги. Никто не помогал, никто не заботился, соломки не подкладывал перед тем, как упасть. Впрочем, я и не падала.

Я – поздний ребенок, нежданный и нежеланный. Мать родила меня, когда ей было сорок пять лет. Она слишком поздно поняла, что беременна, уже ничего нельзя было сделать. Мне рассказывали, что отец, когда узнал о беременности жены, произнес только одну фразу: «За что ты устроила мне такую подлянку?» Впрочем, сам он отомстил ей еще круче – умер через месяц после моего рождения. Имелся у меня еще старший братишка семнадцати лет, который, узнав о том, что у него будет сестренка, только покрутил пальцем у виска. Вскорости он улепетнул в армию, и мать осталась бедовать со мной в полном одиночестве, потому что родственники тоже от нее отвернулись, уж не знаю почему.

Жили мы бедновато, я поняла это в самом раннем детстве. Брат вернулся и с тех пор то пропадал где-то у друзей или у девиц, то возвращался в нашу маленькую двухкомнатную квартирку. Отношения у нас всех троих были плохие, мать бесконечно ворчала на брата, что толком не работает и не приносит денег в семью, он вяло отругивался, что не нанимался нас кормить. На меня мать все время орала, видно было невооруженным глазом, что я ее раздражала самим фактом своего существования, и во всех своих бедах она винила меня.

Брат, наконец, окончательно ушел из квартиры, оказалось, женился, но невесту свою нам даже не показал, не говоря уже о том, чтобы на свадьбу пригласить. Мать здорово расстроилась, а я только плечами пожала – была, как говорится, нужда. Помню, мать посмотрела на меня тогда странным долгим взглядом и спросила грустно и серьезно: «Как же ты жить-то будешь?»

«Да уж получше тебя!» – хотелось ответить, но я ничего не сказала, только снова пожала плечами.

Годам к пятнадцати я твердо усвоила, что в жизни пробиваться буду сама, собственными локтями, мне никто не поможет – некому. Отца давно нету, мать пожилая, брат если и мог бы, все равно не захотел. Стало быть, рассчитывать я могу только на себя. Но это не так плохо – заботиться только о себе любимой.

Когда я оканчивала школу, матери дали бесплатную путевку в санаторий. Она вернулась довольная, блестя глазами, и через некоторое время объявила, что выходит замуж, встретила, дескать, там вдовца-пенсионера с квартирой.

С квартирой – это хорошо, оживилась я, так что совет да любовь, за здоровье молодых, и все такое прочее. Вскоре выяснилось, однако, что вдовец имеет двух взрослых дочерей и, соответственно, зятьев и внуков. И вся эта кодла встала насмерть и не пускала мать в его трехкомнатную квартиру. Молодожены просились в нашу, но я сказала твердо – не пущу ни за какие пряники. Нам тут только вдовца не хватало!

Вдовец оказался человеком решительным и без долгих раздумий увез мать в деревню, там у него был какой-то дом. Родня его на этот дом не претендовала.

После отъезда матери ко мне явился брат с женой и ребенком. Он сказал, что квартиру они снимать больше не могут, средства не позволяют, поскольку работает он один, а жена снова беременна, так что жить они будут здесь.

«Вот радость-то!» – я поморщилась, но делать нечего – квартира точно так же его, как и моя.

Пока они устраивались, я успела поступить в институт и найти временную работу. Как уже говорилось, я твердо знала, что пробиваться в жизни мне предстоит самой, так что необходимо получить образование, если я хочу достичь в жизни каких-то высот.

А я хотела. И смотрела на жизнь здраво. Во всяком случае, надеяться на то, что на улице меня подхватит принц на белом «Мерседесе», я перестала еще в детском саду. Вариант богатого мужа, который станет меня содержать, холить и лелеять, я отмела сразу. Даже если каким-то чудом попадется мне богатый муж, это ненадежно. Сегодня он есть, а завтра его нету.