Рауль Мир-Хайдаров - За все наличными

Помучившись еще двое суток, Аргентинец отмел эту идею раз и навсегда, он вспомнил недавнюю аварию на Рублевском шоссе, где смерть его казалась неизбежной. Даже видавшие виды работники ГАИ и те сказали ему: "Ну, брат, родился ты в шелковой рубашке. Значит, нужен ты Всевышнему на этой земле..." И свое малодушие, отсутствие силы воли, чтобы достойно уйти из жизни, он опять же увязал с высокой мистикой — вроде рука свыше удерживает его, желает, чтобы он жил... Эта мысль дала ему новые силы, он даже философскую базу подвел под свои малодушные метания: "Если я должен жить, значит, кто-то должен умереть".

Теперь, когда он созрел для подобной идеи, снова вспомнился Дантес... и совет его уже не показался циничным, а скорее мудрым. Мысль эта пришла Городецкому поздно вечером, и поскольку в его распоряжении осталось всего два дня, он решил заняться этим делом немедленно. Деньги у него были, а примерную расценку за услуги Дантес ему назвал, хотя киллер мог повысить тариф за срочность, но ведь экономить на этом не станешь, себе дороже выйдет.

Аргентинец переоделся в белый смокинг, тщательно побрился и уже через час был в "Пекине". 6

В китайском ресторане всегда можно было встретить нужных людей, но он надеялся отыскать там Хавтана, старая гвардия чтила авторитеты, и Аргентинец для него был не последним человеком в Москве. В "Пекине" Городецкий не был давно, со дня свадьбы Тоглара с Натальей. Здесь по-прежнему гремела музыка, хлопали в разных концах зала пробки от шампанского, витал привычный ресторанный шум... Да, кто-то решает вопросы о жизни или смерти, а здесь звон бокалов, смех гуляк... "Вот и умирай после этого. Ничего не изменится в жизни, просто будут гулять и пить шампанское другие", — мудро рассудил Аргентинец.

Хавтана в "Пекине" не было, хотя знакомых гуляло много. Вася Головачев, по кличке Сапер, узнав, что Городецкий ищет Хавтана, сказал, что только что сам приехал из "Золотого петушка" и, если Аргентинец сейчас же рванет туда, наверняка застанет хозяина в собственном ресторане. В последние дни Аргентинец обратил внимание: в какой ресторан ни ткнешься — везде полно народу, хотя время как будто не до гуляний. И он вспомнил, как его бабушка-долгожительница, прекрасно помнившая и Первую мировую войну, и Великую Отечественную, когда-то говорила: если народ валом валит в кабак -жди войны. "Сбудется ли пророчество бабушки на этот раз?" — подумал Аргентинец, ведь в Барвихе предсказывали войну с Чечней со дня на день.

Аргентинец не был завсегдатаем "Золотого петушка", хотя знал, что заведение Хавтана пользуется успехом у братвы и деловых людей, тут, не выходя из зала, можно было решить кучу проблем. Да и русская кухня Петровича не нуждалась в рекламе, про нее даже иностранцы прознали, и теперь их тут можно было встретить в любой день, особенно японцев и немцев.

В "Золотом петушке" посетителей было под завязку, как сказал швейцар, пропустивший Городецкого. В зале Аргентинец и без помощи официантов легко отыскал Хавтана — тот сидел за колонной с каким-то рослым мужиком в камуфляжной форме. Судя по двум пустым штофам шведского "Абсолюта", гуляли они долго, а возможно, был и третий, и четвертый собутыльник, уж слишком щедро был накрыт стол. "Наверное, Хавтан не станет засиживаться со всяким в камуфляже", — подумал Аргентинец и, решив не отвлекать хозяина ресторана, выбрал место так, чтобы тот мог обязательно его увидеть сам.

Так оно и случилось, минут через пять Хавтан, все-таки не забывавший, что он владелец ресторана, поднял голову на шум, раздавшийся в конце зала, и в этот момент увидел Аргентинца. Увидел и удивился: Аркаша не часто баловал вниманием "Золотой петушок". Судя по тому, что он приехал один и сидел за пустым столом, гулять он не собирался, выходило, его привели сюда важные дела. Аргентинец человек масштабный, по мелочам прислал бы своего шестерку Эйнштейна. "Значит, пожаловал с чем-то серьезным, не терпящим отлагательств", — решил Хавтан. Почему-то у хозяина "Золотого петушка" затеплилась надежда, что кручено-верченый Аргентинец, знавший всех и вся, приехал к нему с вестью о выкраденном бухгалтере Гноме: объявленная им сумма вознаграждения в пятьдесят тысяч баксов — только за след, за наколку -могла заинтересовать и Городецкого.

Хавтан незаметно подал условный знак официанту, означавший, что его надо выдернуть из-за стола, и тот, подойдя к хозяину, что-то вроде прошептал на ухо.

— Ну, Гера, посидели мы с тобой сегодня душевно, а сейчас меня труба зовет, дела ждут, — сказал Хавтан, давая понять, что аудиенция для Самурая закончилась. — Но ты не бери в голову, наладится жизнь. Тебя я без дела и без куска хлеба не оставлю, ты ведь свой, люберецкий, а я добро всегда помню. Ты только не пей, мои халдеи, восторгавшиеся тобой, заметили, что ты теперь пьянеть стал после одного штофа, а у тебя должна быть твердая рука и верный глаз. — И Хавтан, легко поднявшись, стремительной походкой направился к своему кабинету, даже не глянув в сторону Городецкого.