Рауль Мир-Хайдаров - За все наличными

— Нет, Аркадий, ты не прав. — Тоглар помахал перед его носом пальцем. — Дело и в ней, и не в ней... Это я потерпел жизненный крах — я ведь собирался иметь семью, детей. Я и дом-то этот затеял только ради нее. Уж ты-то знаешь, что значит дом, семья для мужика.

— И все равно, — не согласился Аргентинец, — ты жив, здоров, дом на месте, все образуется. А хозяйка на такие хоромы быстро найдется, и не хуже, поверь мне... — Он старался говорить бодро, даже весело, но, кажется, это у него получалось не совсем так оптимистично, как хотелось.

— Но я тебе еще не все сказал... — Тоглар сидел на стуле ссутулившись, и казалось, что он постарел за эти дни лет на двадцать. — Она ведь крепко меня кинула... Украла все до копейки... Прихватила даже какие-то мои побрякушки, а мне братва на свадьбу одних часов платиновых и золотых аж пять штук подарила. Этого я пережить не могу... Но не из-за денег, а из-за подлости... Ты ведь знаешь, все здесь создавалось для нее...

— Ну и сука! — возмутился Аргентинец. Кто бы мог ожидать такого поворота событий. Теперь понятно, почему Тоглар в таком состоянии, сам бы волком выл от обиды и бессилия, но все же спросил по инерции: — И много она увела?

— Да не спрашивай, Аркадий... Много, все до копейки. Я не имею в виду украшения и бриллианты, которых я накупил ей на миллион баксов, нет, все, все выгребла. А ведь они на старость спокойную были заготовлены. — Он рванул рубашку на груди, словно она душила его. На глазах выступили слезы горечи или злости.

— Что же ты, как лох, держал их на виду? — удивился Городецкий. -Деньги кого хочешь с толку собьют.

— В том-то и дело. Деньги были в тайнике, в мастерской, в специальной упаковке. Не найдешь, а найдешь — не догадаешься... А она нашла, докопалась...

— У-у, тварь поганая, попадись она мне, сам бы ноги выдернул! -вскипел Аргентинец.

Он был обижен и за Тоглара, которого так кинула какая-то баба-дешевка, да и за себя тоже: теперь рассчитывать на помощь вряд ли возможно.

В тот вечер Аргентинец не оставил своего старого друга наедине с горем, заночевал у него, да ему и самому требовалась мощная разрядка, а в России лучшего средства для этого, чем водка, еще никто не придумал. Много пили, говорили о проклятых бабах, о жизни, о любви, но как бы Городецкий ни был пьян, он ни разу не обмолвился о своей беде — прежде следовало вытянуть из душевного кризиса Тоглара. Картежный долг имеет право на отсрочку, и время у Городецкого еще было. 5

На третий день после бурной ночи у Тоглара в квартире Городецкого поутру раздалась телефонная трель — звонил Александр Михайлович. Он просил Аргентинца приехать к нему в гостиницу "Украина" и решить вопрос с долгом. Договорились, что Городецкий будет у него через час — "Украина" находилась от его дома неподалеку, две-три остановки на троллейбусе.

Городецкого насторожило, что Александр Михайлович живет в гостинице, он-то был уверен, что тот москвич. Это, с одной стороны, облегчало его положение: а вдруг удастся повлиять на него, все-таки Аргентинец — человек известный, в авторитете, а с другой стороны — темная лошадка хуже всего, не ведаешь, что от такого можно ожидать, не знаешь, под кем он ходит. Поэтому на встречу Городецкий пошел пешком — не хотел засветить свой "сааб": без машины остаться — что без ног, как шутил его ассистент Эйнштейн. Раньше, в старые запретные времена, он не раз играл в "Украине" и хорошо знал гостиницу, даже в названном Александром Михайловичем люксе на шестом этаже бывал не раз — любил там живать одно время Алик Тайванец, пока не уехал в Германию.

Александр Михайлович был в номере один, чего, конечно, Аргентинец не ожидал. Он не стал упоминать, что бывал в этих стенах, хотя думал начать разговор именно с этого... Хозяин люкса встретил радушно, словно их и не связывали столь тягостные обстоятельства, пригласил на диван, у которого уже стоял сервированный столик с закусками и спиртным.

— Что будем пить — виски, коньяк, водку? — спросил хозяин, присаживаясь рядом.

Отказываться было некстати, и, хотя пить сегодня не собирался, Аргентинец сказал:

— Пожалуй, водку.

Оба явственно ощущали напряжение, и, чтобы не усугублять обстановку, Александр Михайлович заговорил первым:

— Я тут навел справки у людей, знающих вас... Все утверждают, что квартира ваша стоит миллион, может, даже и больше. Конечно, имея на руках старшее каре, я мог взвинтить ставку и выше, но что было, то было. Если вы решили расстаться с квартирой, я готов принять ее вместо денег. Район престижный, да и дома там что надо...