Рауль Мир-Хайдаров - За все наличными

Зал, разделенный надвое изящной резной перегородкой из светлой некрашеной вишни, удивил их простором и неожиданной прохладой — явно благодаря толстым, почти крепостным стенам. В большей половине помещения, в углу, зиял темно-красным зевом из жаропрочного кирпича давно не топившийся камин. Но сложенные в глубине топки на колосниках хорошо просушенные дрова словно ждали слякотного дня. Молодые люди ощутили, как, должно быть, уютно в этих стенах промозглой осенью, когда море сутками штормит, а вокруг -сырость, туман, дожди. А еще уютнее, наверное, тут долгими зимними вечерами, когда над замерзшим заливом валит снег и море, потерявшее берега, видится степью и кажется, что вот-вот из снежной пелены выскочит тройка с бубенцами.

Тут же, у стены, рядом с камином, старый концертный "Бехштейн" дожидался окончания пляжного сезона, когда у пляшущего за решеткой огня будет царить другая жизнь и люди станут неспешно коротать вечера в тихой чайной.

Пока они разглядывали развешанные по стенам картины — наверняка дар художников, давно облюбовавших Коктебель как душевную обитель, — из подсобки появилась хозяйка заведения, видимо, не ожидавшая столь ранних посетителей.

— Какая уютная у вас обстановка! Не ожидали, — выразили свой восторг неурочные посетители после приветствия.

Хозяйка фитобара, средних лет приятная женщина, в высоком белом кокошнике на манер буфетчиц из пятидесятых годов, уже привыкшая к похвалам, но все же польщенная произведенным эффектом, мило, по-домашнему сказала:

— Мы всегда гостям рады. Милости просим, чем богаты, тем и рады... -и кивнула на стойку, куда успела выставить вазы с конфетами, мармеладом, печеньем, пирожными, свежей выпечкой.

Но в глаза гостям прежде всего бросился огромный, трехведерный, надраенный до блеска медный самовар, уже кипевший в глубине буфета.

Наслаждаясь произведенным впечатлением, хозяйка предложила:

— Какой вам чай подать: зеленый, черный? Индийский, цейлонский, краснодарский? С мятой, душицей, чабрецом, иван-чаем, девясилом...

— Сдаемся... — умоляюще подняли руки молодые люди. — Два чайника, один с черным чаем, другой — с зеленым и с добавками — на ваш вкус.

Они заняли столик рядом с камином, откуда хорошо просматривалась входная дверь...

Два чайника братья одолели быстро — на Кавказе чай любят не меньше, чем в Англии. Парни повторили заказ, но на этот раз попросили принести чай, настоянный только на крымских травах.

Едва им были поданы новые чайники, в зале появился первый посетитель -молодой, коротко стриженный, накачанный парень в традиционном на отдыхе спортивном костюме. Он неторопливо зашел за буфетную стойку и заглянул в подсобку, где хозяйка продолжала готовиться к вечернему наплыву клиентов. Кавказцы у камина приняли парня если не за сына, то за родственника хозяйки, тем более что, уходя, "качок" прихватил с витрины роскошную коробку конфет. Гости пили чай, с интересом рассматривали убранство чайханы — одна икебана на столах чего стоила, — единодушно решив, что если приберут к рукам писательскую собственность, то чайную оставят, и обязательно вместе с хозяйкой. Чувствовалось, что чистотой, ухоженностью, домашним комфортом заведение обязано только ей.

Но через полчаса, когда хозяйка подошла к столу, чтобы забрать пустые чашки, молодые люди поразились перемене, произошедшей с ней: такой испуганной, затравленной предстала она перед ними.

— Что с вами случилось? — поинтересовался один из братьев.

Женщина обреченно махнула рукой, пугливо глянув на входную дверь:

— Рэкет. Бандиты поганые житья не дают. Творят, что хотят, управы на них нет.

— А милиция? — поинтересовался Алихан, хотя и знал, каков будет ответ, но он пытался втянуть испуганную хозяйку в разговор.

— Да они одна банда и есть. Разве милиция не знает, что этот бугай Ион всем поперек горла в поселке, мешка картошки не продашь, чтобы не поделиться с ним.

— А что, шашлычники с набережной, татары, тоже платят Иону дань? -уже заинтересованно спросил Аслан.

— Эти... с набережной — у них еще несколько точек на причале, — не платят точно. Их пятеро братьев, еще племянников целая футбольная команда, они им помогают, да и крепких мужиков со стороны жен хватает. Но главное, один из них, Осман, отчаянный парень — у него на работе под рукой всегда метровая арматура, раскроит голову любому не задумываясь. Наезжать и на них наезжали, в прошлом году три-четыре крупные драки произошли и на набережной, и на базаре, но после того, как во двор Бессарабу, так по-воровскому кличут Иона, закинули отрезанную голову его ближайшего подручного Ткачука, по кличке Кувалда, шашлычников стали обходить, надолго ли — не знаю. А вот остальные люди, даже те, что сидят с ведром вишни или черешни, или с домашними пирожками, или с мешочком семечек у магазинов или на перекрестках улиц, и те, что носят вареную кукурузу по пляжам... Все платят со своих грошовых заработков, особенно те, кто торгует на базарах с прилавков. Чую, добром это не кончится...