Александр Михайлов - Байки с Лубянки

Тут времени терять нельзя, не в игрушки играем. Может, он из гранатометов в нас садить начнет, пока мы у двери барахтаемся?

Приняли неотложные меры. Ба-бах! — припасенной на тяжелые случаи кувалдой ахнули по двери.

Дверь слабая — в щепки! Влетели, мордами всех в пол уткнули…

Где тут гранатометы? Ищем, ищем, всю квартирную скудность перерыли.

Нашли только полмешка картошки да на балконе ведро с квашеной капустой. Нет оружия! Но ведь партия гранатометов не иголка!

И тут мысль страшная озаряет.

— Корпус какой? — шепотом спрашиваю руководителя операции.

— Второй, — говорит.

— А это — первый! Кошмар! Исчезаем…

В общем, ушли мы тихо и вежливо, по-английски. А хозяева, по-моему, так и не поняли, зачем дверь сломали, всех на пол клали, сапогами топали: «Может, сказать чего хотели?»

…Но гранатометы мы нашли. Там, где надо, то есть в соседнем панельном доме. Целый уазик нагрузили.

Но с той поры адреса все-таки уточнять стали.

Сколько сказано про чекистов, которые во времена ушедшие сопровождали творческие коллективы за границу. Даже песня такая была на мотив «Сурка». Помните: «И мой сурок со мною»? Сурок — это, понятно, сопровождающий из КГБ. Что правду таить? Недолюбливали сопровождающих.

Но и сами сопровождаемые часто в памяти оперативников оставляли незабываемые впечатления. То по помойкам автомобильным лазят, то по ошибке в супермаркете чужие перчатки себе в карман засунут, а то и вовсе бумагу в общественных туалетах воруют и к тому же попадаются…

Много лет назад один знаменитый коллектив выезжал в Соединенные Штаты.

Гастроли шли в сложной обстановке. Только что над Тихим океаном был сбит южнокорейский «Боинг».

Весь мир бурлил, газеты и телевидение обличали «советских злодеев». Демонстрации и провокации сопровождали коллектив все гастроли, будто мы его сбили.

Не поездка — сплошные мучения!

Но всему приходит конец.

Оперативный работник уже считал минуты до отлета. Собран чемодан, через час должен подойти автобус, чтобы отвезти наших артистов в аэропорт.

Все прошло дисциплинированно, слава богу: никто не сбежал, никто в шопах не попался.

Вдруг телефонный звонок. Рыдающий голос одного из знаменитых артистов молит о помощи:

— Ужасный случай! Умоляю, скорей зайдите! Очень прошу!

Нервы и так на пределе, а тут такой сигнал.

Адреналин ударил по ушам.

Опер, ожидая самого страшного, тайфуном ворвался в номер звезды.

То, что увидел доблестный чекист, потрясло. На кипельно белом пушистом ковре, среди осколков разбитого стеклянного столика, расплывалось огромное кровавое пятно. На полу валялся нож…

— Так-с! — сжал кулаки опер. — Замочил! Куда, паразит, труп дел?

Артист, обхватив голову, рыдал и не произносил ни слова. Трагедия потрясла его.

Опер лихорадочно пытался сообразить, где труп.

Он бросился в ванную, но там царила стерильность и чистота.

— Куда заховал труп? — гневно повторил опер, готовый задушить убийцу, по вине которого рухнула карьера чекиста. С ненавистью стал трясти убийцу за плечи: — Куда труп спрятал? Отвечай!

На артиста было жалко смотреть: сам бледный, взлохмаченный, рукава светлой рубахи по локоть в крови. Он пролепетал:

— Какой труп? — и далее поведал историю, которую оперативник не забудет никогда. Как и сам артист, впрочем.

Оказывается, собирая вещи, артист обнаружил сморщенный пакетик русского борща — «письмо», как его называли. Это была унизительная принадлежность всякого советского человека, выезжавшего за рубеж. Валюты выдавали так мало, что приходилось экономить на всем, и в первую очередь на питании.

Что делать с «письмом»? Выбросить жаль, везти обратно — смешно, да и таможенников стыдно, артиста чуть не каждый день телевидение показывает, и все в лицо знают.

Артист достал из чемодана электроплитку, которая успела побывать с ним на гастролях в пятидесяти странах, поставил ее на роскошный стеклянный столик и налил воду в огромную солдатскую кружку — все это постыдные атрибуты нашей заграничной жизни в те годы, — стал варить.

Нагрелась плитка, закипел суп, горячие капли брызнули через край, и… стекло дорогого столика не выдержало издевательств, лопнуло. Борщ полетел на пол, заливая светлый ворсистый ковер.