Саймон Керник - Обмен убийствами

И казалось, она его не узнала.

– Назад! – воскликнула она, не выходя из-за стены и по-прежнему крепко стискивая рукоятку. – Назад, или я его застрелю! Не думайте, что я шучу! Если вы сию минуту не уйдете из квартиры, я убью его! Вы поняли? И вы будете отвечать за это!

Голый человек повернул ко мне залитое кровью лицо и вопросительно уставился на меня, словно спрашивая, где же мое оружие.

– Бросьте оружие, мисс Томс, – приказал я, изо всех сил стараясь скрыть страх. – У вас и без того достаточно проблем, так не добавляйте к ним убийство человека. Если вы сдадите оружие, все кончится мирно. В противном случаете вы рискуете быть убитой.

– Убирайтесь, или я его прикончу! Я не шучу!

– He делайте этого, мисс Томс. Вы окружены. Это не примет вам ничего хорошего.

Казалось, она немного растерялась, но растерянность тут же сменилась злобой. Она медленно повела дулом и направила пистолет мне в лицо.

Нет более беспомощного, отчаянного и жуткого состояния, чем когда ты стоишь, глядя прямо в черное дуло пистолета, который крепко сжимает человек, готовый убить тебя. Эта крайняя беспомощность рождается сознанием, что никакие твои действия и мольбы не отклонят дуло в сторону, не помешают пуле вылететь и врезаться в твое тело, разорвать внутренности и разом оборвать твою жизнь и мечты. Перед тобой проносятся образы близких людей, любимых мест, и ты понимаешь, что больше никогда, никогда не увидишь их. Желудок сводит мучительными спазмами, кажется невозможным сдержать непроизвольный позыв кишечника к опорожнению, ноги слабеют и грозят подломиться, как у новорожденного жеребенка. И – твои глаза! Ты понимаешь, что твои глаза выдают это ощущение полного и окончательного поражения.

Тебя ждет конец, и ты это сознаешь.

И вдруг все резко и неожиданно меняется.

Сначала очнулся и сел Джек Мерриуэзер, потирая голову и произнося бессмертные слова: «Что здесь происходит?»

Затем голый мужчина внезапно выбросил правую ногу и лягнул Элейн Томс по лодыжке, лишив ее равновесия. Она пошатнулась и стала падать вперед, грянул выстрел, и пуля ударила в ковер, потом отлетела в потолок. Элейн упала на пол, вытянув руку, в которой по-прежнему удерживала пистолет. Затем она попыталась сесть, но я мгновенно подскочил и изо всех сил наступил ей башмаком на кисть. Она закричала от боли, но не выпустила браунинг, поэтому я еще сильнее ударил каблуком, но этот раз пальцы у нее разжались. Я схватил пистолет задуло, отошел назад, с трудом удерживаясь от желания ударить ее по лицу за то, что она до смерти меня напугала, и повернул оружие на нее. Томс с плачем поглаживала запястье и твердила, будто я сломал ей руку, тогда как Мерриуэзер по-прежнему тер голову и лицо, размазывая по нему кровь, очевидно, еще не осознавая происшедшее. А обнаженный человек молча сидел на полу только трясся всем телом.

– Так, всем оставаться на местах! – приказал я, настороженно стискивая оружие и надеясь, что никто не осмелится его вырвать.

– Мне нужна какая-нибудь тряпка вытереть лицо, – попросил голый, с трудом поднимаясь на ноги. – Пожалуйста.

Он стоял, вытирая кровь. Что-то в нем показалось мне знакомым. Очень знакомым, хотя из-за бороды я не мог сказать наверняка.

– Прошу вас, мне нужно умыться. – Неверными шагами он направился в комнату, откуда за несколько секунд до этого появилась Элейн Томс. Она же стала боком и двигаться в мою сторону, выискивая, как ястреб, мое слабое место.

Я нацелил дуло ей в голову.

– Не двигаться!

– Этот человек без одежды, – произнесла она, указав подбородком через плечо, – Макс Айверсон. Его разыскивают за убийство.

Айверсон! Вот черт!

Я услышал, как в другой комнате открывается окно. Секундой позже снаружи донесся какой-то треск. Я оставался на месте, не желая упустить Томс и зная: без одежды Айверсону далеко уйти не удастся. Я проклинал себя за то, что сразу его не узнал. Просто поразительно, насколько могут изменить лицо человека кровь и борода.

По тому, как Элейн Томс вся подобралась, я понял, она готовится дать деру.

– Вы его упустили, – насмешливо сказала она.

Я улыбнулся, нацелив на нее дуло пистолета:

– Тогда тем более постараюсь не совершить с вами подобного промаха.

Она ухмыльнулась неподобающим для леди образом, но не сделала попытки сбежать. И тут со всех сторон завыли сирены, и перед домом завизжали тормоза останавливающихся машин. Раздался громкий треск выбитой парадной двери, за ним оглушительный топот ног на лестнице.