— Знаешь, я не согласен, — сказал Сергей. — Не понимаю ненависти Тамары. Брат вступился за нее, считая, что Кононов ей не пара. Произошел несчастный случай и пострадал брат Тамары, не Кононов! За что ненавидеть брата, пострадавшего?
Соня задумалась, отпила глоток коньяка, а затем сказала:
— Для меня произошедшее в Знаменке тоже не стало бы поводом для ненависти, но Тамара другая. Она восприняла происходящее именно так, с обидой для себя. Не нам судить ее чувства, мы многого не знаем. Главное, что Тамара смогла справиться с ненавистью, осознать ее нелепость и попыталась, хоть как-то, искупить свою вину перед братом. Это важно.
Константин опорожнил стопку одним махом и поставил ее на край стола.
— Это твое единственное хорошее, почерпнутое о людях за прошедшие дни? — спросил он.
Соня с удивлением посмотрела на Константина. Таким она его еще не видела — чересчур серьезным, чересчур безапелляционным и злым.
— Что с тобой? — спросила его Соня. — Ты такой… странный.
— Устал разочаровываться в людях. Сегодняшний день превысил установленные лимиты, — проговорил Константин и протянул Шестакову пустую стопку: — Серега, налей еще.
Сергей наполнил коньяком опустевшие стаканчики. Свою стопку Соня прикрыла рукой.
— Мне не нужно, — сказала она. — Костя, ты ошибаешься, Тамара не единственное хорошее, как ты выразился. Есть еще.
— Например?
— Например, Николаев. Раньше я с ним не общалась, а сегодня поняла, что он очень интересный человек.
— Вор, — буркнул в дополнение Костя.
— Он осознал свой поступок и сожалеет! — заступилась за Николаева Соня. — Еще Галина Петровна. Меня поразила ее преданность Кононову и то, что, несмотря на пережитые потрясения, она не изменилась. Осталась такой же доброй и отзывчивой.
— Ерунда, — пробурчал Константин и показал пальцем на пустую стопку. — Серег, наполняй! Солнышко мое, я понимаю, что ты цепляешься за любую возможность оправдать хоть кого-нибудь, найти хоть что-нибудь хорошее в людях, с которыми проработала столько лет, но твои доводы не выдерживают критики. Николаев — вор, самоотверженность Галины Петровны объясняется только тем, что ей было удобно находиться рядом с Кононовым. Шеф, хоть и тайно, но помогал растить сына.
Соне этот разговор не нравился, как и тот Константин, что сейчас сидел перед ней. В нем не осталось ничего от прежнего задиристого, немного взбалмошного, веселого Костика, с которым было легко. Соня смотрела на оболочку, тело Костика, но видела угрюмого, разочарованного человека. Может быть, это всего лишь минутная слабость? Или Костя в душе на самом деле такой — слишком уставший, не верящий в людей?
В поисках поддержки Соня посмотрела на Шестакова, но тот лишь пожал плечами. Для оперативника, который ежедневно сталкивается с людской злобой и предательством, их разговор был подобен разговору детей в песочнице. Наивный, пустой. Сергей многое мог бы рассказать о людях, но, по-видимому, решил не вмешиваться, не подливать масла в огонь. Соня почувствовала, что благодарна ему. Хотя бы за это.
«Нет, Костя не такой, он остался прежним, — подумала Соня и взлохматила волосы. — Просто сегодня такой день. Косте нужно поверить в людей заново. Смочь поверить. И все будет хорошо. Все будет».
Судорожно роясь в памяти, Соня пыталась выудить оттуда хоть один пример, который Костя не смог бы оспорить. Хоть один! Но перед мысленным взором всплывали иные картины — труп Кононова в луже крови, разводной ключ, и тут же — воспоминание о дне, когда она была счастлива с Костиком, поездка на дачу Хомяка…
«Все не то, не то… Стоп! Шура! Конечно же, Шура!»
— Есть такой пример! Есть люди, хорошие, чистые, настоящие люди! — сказала Соня и даже хлопнула в ладоши. Мужчины переглянулись, их взгляд отразил лишь непонимание. — Шура!
— Какая Шура? — в один голос спросили Костя и Сергей.
— Соседка бабы Любы, — улыбаясь, пояснила Соня. — После того, как вы с Томилиным застали меня с медальоном, я убежала. Помнишь, Сергей?
Сергей кивнул, разливая новую порцию коньяка.
— И я помню, — добавил Костя.
— Тогда я побежала к бабе Любе, проверить все ли с ней в порядке. Бабы Любы дома не оказалось. Я стояла на лестничной площадке грязная, зареванная, одета черт знает как. Одним словом, походила на бомжиху. Шура — соседка бабы Любы, не побоялась приютить такую странную женщину, как я. Одела, обула, накормила. Просто так! Понимаете? Она сделала это просто так! Ни на что не рассчитывая, ни за что не оправдываясь и ничего не исправляя. Костя, есть на свете люди просто добрые, просто отзывчивые. Просто — люди. Это Шура уговорила меня позвонить тебе!
Читать дальше