Анна и Сергей Литвиновы: Вспомнить будущее

Я отошел от стойки и сразу позвонил Варе – на тот самый, секретный номер.

– Варя, – сказал я в трубку, – они поднялись в номер. Вместе. Он и она.

– Ну и что? – лапидарно ответствовала она.

– Ведь она сможет сейчас сделать с ним все что угодно!

Ответ был тот же:

– Ну и что?

Выходя из себя, я выкрикнул:

– Ты собираешься что-то предпринимать?

– Что? – ответила она вопросом на вопрос.

– Замечательно! – выкрикнул я и нажал «отбой».

Впервые мы с Варей поругались. Если, конечно, не считать тех времен, когда мы не были в близких отношениях, а она курировала меня по долгу своей службы.

И тогда я быстро пошел к лифту, а потом вознесся на шестнадцатый этаж.

Я подошел к искомому номеру. Из-за двери доносились два голоса, мужской и женский. О чем они говорили, было не разобрать. Я приник ухом к двери, но это не сильно помогло – голоса все равно звучали неотчетливо.

– Это хорошо, – сказала я Нетребину, – что ты выпил все. – У убийцы, я считаю, есть привилегия: перейти со своей жертвой на «ты». Убийство все-таки – момент большой интимности. – Я рада, что ты выпил до дна. Это потому хорошо, что в кофе содержался сильнодействующий яд. Минут через двадцать – двадцать пять ты умрешь.

Нетребин немедленно стал белым-белым. Потом закашлялся и сунул пальцы себе в рот, пытаясь вызвать рвоту.

– Не стоит этого делать, все равно ничего не получится. Но если ты будешь вести себя хорошо и расскажешь мне все, что я хочу знать, я дам тебе противоядие.

В его глазах сверкнула надежда – безумная, отчаянная. Ах, как же нам всем хочется жить! Даже в семьдесят один, даже приехав на похороны единственного сына, даже на пороге могилы!

– На кого ты работаешь? – прохрипел он. – На КГБ?

Ох, уж эти наши эмигранты! Далось им это наше, якобы всесильное и всемогущее КГБ!

– Я работаю сама на себя, – пояснила я. – И не отвлекайся. А убиваю я тебя потому, что это ты двадцать четыре года назад погубил моих родителей.

– Дороховы?! – воскликнул он. – Это были твои родители?! – А потом поспешно добавил: – Я их не убивал! Это был несчастный случай!

– Не надо мне врать, – строго сказала я. – А не то противоядия ты не получишь.

Он рухнул на колени.

– Умоляю!

– Говори правду. Времени остается все меньше.

– Это была лавина. Они погибли под ней.

– Почему лавина сошла?

Нетребин не вставал с колен. То была минута моего торжества. Может, ради нее я и заваривала всю эту кашу. Он поклонился мне в ноги, будто молился. А может, то начинались судороги от лекарства? Я видела только его затылок, седой и плешивый. Он молчал, и тогда продолжила я сама:

– Ты поэтому и взял тогда моих родителей вместе с собой в горы, – начала я. – Они были совершенно неопытными туристами и не могли отличить, где можно разбивать лагерь, где нет, где лавиноопасно, где нет. А вот как ты лавину создал? Как добился, чтоб она сошла, а?

Он поднял свое лицо ко мне, однако с колен не поднялся. По его щекам текли слезы.

– Умоляю, – проговорил он. – Я просто промчался там, по верху склона, на лыжах. Это было опасно. Очень. Это просто была лотерея. Игра. Я тоже мог погибнуть. Вероятность была огромная. Но лавина сошла, а я уцелел. Мне просто повезло.

– А что было потом?

– Проводник перевел меня по горам в Турцию. Я задолго договорился с ним. Я ему хорошо заплатил. Я не помню, как его звали. Правда, не помню.

– Он мне не нужен. – Я сделала царственный отметающий жест. – А кто тебе помогал за границей?

– Я обратился в немецкую контрразведку. Я рассказал им все что знал. Все о препарате, который создал мой отец. О его экспериментах. О моей работе с ним. О моих собственных опытах. Господи, зачем вам это знать?! Ведь это сейчас никакого значения не имеет! Холодная война давно кончилась. Умоляю! Дайте противоядие!

– Нет никакого противоядия, старик. Теперь ты умрешь.

– Что?!

Лицо Нетребина исказилось, и он попытался вскочить с колен и броситься на меня. Однако ноги его подкосились, заплелись друг о друга. Он пошатнулся, накренился и даже безо всякого моего участия рухнул на пол.

Я нажал дверную ручку. Комната оказалась заперта. Внутри говорили мужчина и женщина – они спорили, резко, страстно. Я постарался расслышать слова – не получалось. Я не умею видеть и слышать то, что происходит внутри запертых помещений – особенно на заказ. Вот и сейчас я не был в состоянии разобрать ни слова. Но я понимал, что в номере кипели страсти – не надо быть экстрасенсом, чтобы понять это.